Читать «Любовь и хоббиты» онлайн - страница 13

К счастью, в промежутке между мирами из ведра исчез весь мусор: распался на атомы. Сразу по прибытию я избавился от подарка гоблинов – ведро с грохотом запрыгало по мерзлой, каменистой земле. Воняло паленой шерстью и звериной мочой: шерсть, конечно, моя, а за второй аромат спасибо лисе. Встретились мы, что называется, нос к носу. Хищница рычала и пятилась, не сводя офигевших глаз с моей импозантной финской шкуры. Я приветствовал бедное животное; как мог, объяснил свое появление, извинился. Рыжая внимательно слушала меня, пока была в ступоре, затем очухалась – и в кусты.

Дремучий хвойный лес зарылся в одеяло ночи, макушки сосен разрывали небо, а меня разрывало от любопытства. Я похлопал себя по груди – определитель кровососущих, слава свежему печеночному паштету, лежал во внутреннем кармане, хоть за это Юдаашу спасибо, карман без дырки предусмотрел. Нормальный парень Юдааш, хоть и гоблин, дело свое знает, не злой, а что страшный, так он не виноват. Я попрыгал на одной ноге, затем на другой, выдохнул облачко пара и зарычал: «Бррррррррррррррррррррррррр!».

В остальном толку от финской поддрыгайки было мало: герметичность нарушена, кругом сквозняки; понимаю, надо для убедительности, но зачем, скажите Грызольда Вервольфовна, так изгаляться? Знаю, что не любите, но зачем позорные легенды писать? Не учли вы, глупая женщина, что хоббиты, хоть и малы, да выносливы: чтобы нас заморозить или перегреть, постараться надо оооочень сильно. А вот если бы я человеком был, то исключительно по вашей вине замерз бы тут. Представьте, любезная, каково здесь гомосапиенсу без варежек, теплой шапки и валенок, которые, между прочим, сгорели! Что ему делать в минус тридцать? На пихту лезть? Волком выть? То-то!

Но вопреки вашим стараниям, госпожа тролльчиха, на мне по-прежнему сверхнадежные бабушкины носки и плевать я хотел на минус тридцать. Доказать? Простой пример. Позавчера вечерком Урман с Федором влезли к Синелицему в морозильную камеру, баааальшущую комнатуху с отборной говядиной. Ноги, ноги, ноги… Знаете, сколько продержались? Ровно до следующего вечера. И НЕ-ЗА-МЕТ-НО сперли целую говяжью ногу!

Плевать на мороз.

Я потопал к мощным соснам, выдыхая в темноту горячий пар и стремительно трезвея (изыди, кола!). Света луны и звезд вполне хватало, чтобы открыть красоту могучего леса: большинство деревьев по толщине приближались к диаметру наших нор – это впечатляло. Казалось, лес пророс прямо из скалы, проткнул ее и укрыл белой фатою снега, как невесту. Лес молчал. Я обогнул колючие кусты и наткнулся на человека в сугробе; викинг хоть и валялся без памяти, но рожу сохранил откровенно зверскую: брови сердитые, рот распахнут, снежинки падают на язык и тают. Помню, наклонился, чтобы получше разглядеть серьгу в оттопыренном ухе (серьга имела форму кольца), внезапно человек так сильно втянул носом воздух, что могло показаться, будто к ноздрям викинга потащило весь лес до последней лисы.

Кто-то вдруг сказал хриплым голосом: