Читать «Лежу на полу, вся в крови» онлайн - страница 121

Я сидела между мамой и папой, перед поблескивающей серебром миской с тертым пармезаном, и чувствовала себя четырехлетней — что не так уж странно, если вспомнить, что в последний раз мы сидели за одним столом, как раз когда мне было года четыре.

Они смущенно обсуждали ресторанный интерьер, заискивающе поглядывая на меня, как будто ожидая помощи. Напрасно. Не то чтобы я не хотела помочь, но я просто лишилась дара речи и сидела с бьющимся где-то в горле сердцем. Мне пришлось уставиться в свою тарелку спагетти, чтобы заставить их взглянуть друг на друга. Когда и это не помогло, я извинилась и вышла в туалет. Там я уселась на унитаз, спустила трусы до самых лодыжек, открыла свою зачетку и принялась ее рассматривать. Длинный и ожидаемый ряд «четверок» оживляла парочка греющих душу «пятерок». «Пятерку» по шведскому я предвидела, в ней, можно сказать, была уверена. Что было удивительно — так это оценка за творчество, тоже жирная «пятерка», несмотря на все мои очевидные пробелы в каждой из пройденных тем и на то, что я так и не показала Вальтеру законченную полку для выставления оценки, хотя он об этом просил.

«Полка — это не скульптура, Майя».

Эта оценка попахивала, конечно, предвзятостью, но когда объектом подобной предвзятости являешься ты сам, она не кажется такой уж вопиющей. Кроме того, в глубине души, наверное, я этого ожидала, с того самого дня, когда Вальтер сказал на уроке: «Проще обрезать пышное дерево, чем ухаживать за слабым», — и как будто случайно посмотрел при этом на меня.

Да-да, «хорошо и уродливо».

Я вспомнила свою полку, разбитую в щепки в канаве вдоль Гамла Эвеген, фламинго, сердце и все такое. Вспомнила, как сама лежала в той же канаве, тоже будто разлетевшись на куски, с бьющимся в руках сердцем, разве что без защитного слоя лака. Вспомнила, как лежала там не в силах встать, — и подумала, как хорошо, что в итоге я все-таки встала и пошла дальше — не без помощи фанатки Тимберлейка, с вечной сигаретой во рту.

Я включила воду и тщательно вымыла руки. Посмотрела на себя в зеркало — черные волосы, обкорнанная челка, зеленые глаза — и прошептала:

— Я не середняк. Я — пышное, мать его, дерево.

После этого я вернулась за стол. Мама с папой посмотрели на меня с благодарностью, как будто я спасла их друг от друга. Папа ослабил узел галстука, а мама выпила всю свою фанту, так что, похоже, отсутствовала я довольно долго. Я уселась за стол, и мы возобновили неловкий разговор, еще раз обсудив клетчатые скатерти и развешанные по стенам медные кастрюли.

Но об Аспергере мы не говорили.

Вообще.

Собственно, тот факт, что нас не интересовало ничего, кроме Аспергера, был очевиден именно потому, что мы и словом о мамином диагнозе не обмолвились. Ближе всего к этой теме мы подошли, когда мама едва ли не мимоходом упомянула о том, что я давно не была в Норрчёпинге, и предложила мне приехать на пару недель сразу после праздника летнего солнцестояния. Я немедленно согласилась и прикрыла рот салфеткой, обязательно приеду, конечно, и тут у меня в кармане завибрировал телефон. СМС от Джастина. По имени Йенс. Я исподтишка прочла его под столом, пока красивый молодой человек в белой рубашке и блестящей зеленой жилетке расставлял на столе десерт.