Читать «Купе смертников» онлайн - страница 80

* * *

В сквере у памятника Генриху Четвертому Бэмби остановилась и, достав из кармана пальто карамельку, засунула ее в рот. У решетки сада на берегу реки целовались в темноте двое влюбленных. Конфета была с апельсиновой начинкой.

Если она пойдет по берегу Сены к Тюильри, то доберется до улицы Бак. Разденется в темноте, чтобы ничего не видеть, не бередить себе душу мучительными воспоминаниями, спрячет голову под подушку и будет разговаривать сама с собой, чтобы поскорее уснуть.

Она снова представила себе Даниеля в дверях вагона два или три часа назад. Почему теперь он уже не кажется ей таким дуралеем, как в первый вечер в таком же точно вагоне? Почему все вдруг меняется за какие-то сутки, меняется так резко, что ты больше не узнаешь себя?

Она увидела его за пять минут до отхода поезда, он бежал по платформе с чемоданом в одной руке и плащом в другой, глаза его казались еще больше и еще чернее, чем обычно, лицо осунулось и повзрослело под гнетом усталости.

У нее хватило мужества, пока она ждала его на вокзале, купить ему билет на поезд, вечернюю газету и пакетик конфет, узнать, есть ли в поезде вагон-ресторан, а когда он оказался рядом, не пытаться его удерживать.

— Ты ушла из конторы?

— Да.

— Ты сошла с ума.

— Ну и что?

— Ты сошла с ума.

— Это ты меня сводишь с ума.

Она тотчас пожалела о сказанном. Это подло, ему будет больно. От конфет он отказался.

— Мне кажется, я все понял.

— Что понял?

— Все это. Они, возможно, убьют еще кого-нибудь. Мне кажется, я понял.

— Кого убьют?

— Не знаю. Мне нужно вернуться домой, поговорить с папой. Он привык иметь дело с такими вещами. У нас часто обедают префекты. Неприятностей у нас не будет.

Он поцеловал ее так же нежно, как ночью.

У нее, вероятно, был преглупый вид, с этим пакетиком конфет в руках, от которых он отказался, да она с радостью приняла бы все эти неприятности. Она заранее обдумала, что ему скажет, потому что, ожидая его, сотни раз пережила сцену прощания. В конечном счете они друг другу так ничего и не сказали. Он очень устал, его тревожила и ее судьба, и своя собственная. Он ни о чем другом не мог думать, кроме этой истории. Он еще мальчишка. А у мальчишек мысли, даже когда они смотрят на тебя, заняты совсем другим, а затем, уже в поезде, они начинают вспоминать, поцеловали они тебя на прощание или нет, и они бесконечно несчастны.

В последнюю минуту, вдруг поняв, что поезд уже отходит, он наконец по-настоящему увидел ее, ее, Бэмби, как она стоит на платформе вокзала, которая стала уплывать назад, в своем голубом пальто, растрепанная, может быть, даже страшненькая, с пакетом конфет в одной руке и двумя тысячами франков в другой, которые она протягивает ему, и он не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Черт побери, не бросай меня так.

— Это не я тебя бросаю.

Она побежала рядом с вагоном. Он взял деньги и стал лихорадочно махать ими, точно платком.

— А у тебя еще что-то осталось?

Она чувствовала, что сходит с ума, буквально сходит с ума, бежала по платформе, ожидая, что он скажет ей еще что-нибудь, что угодно, но что-то такое, что она без конца смогла бы повторять про себя, и это помогло бы ей жить, а он не нашел ничего другого, кроме: