Читать «А завтра — весь мир!» онлайн - страница 255

— И что вы чувствовали в связи с этим?

— Просто ужасно. Мне хотелось заорать: «Вас обманули, человек, которого вы похоронили, это простой английский моряк. Тот, кого вы искали, все еще жив, и он на Огненной Земле, где устроился с бывшей субреткой, и безумен как шляпник!» Но я не смог этого сделать, я ведь только что стал бароном Залески, получил два широких золотых галуна на обшлаги мундира и орден Леопольда на грудь. А особенно трудным это сделалось после того, как Старый Джентльмен, наш император, подошел ко мне после церемонии, взял за руку и сказал: «Залески, мы очень вам благодарны. Это было ужасно, но теперь наши сердца успокоились». Ну как я мог после этого что-то сказать?

— А что стало с Иоганном Сальватором, или Иоганном Ортом, или как он там себя называл?

— Точно не знаю. Спустя годы, в Триесте, я слышал историю о том, как в 1903 году мужчина и женщина, называвшие себя Ортом и его любовницей, сошли с корабля из Буэнос-Айреса и попытались обналичить чеки семейного банковского счета. Им дали полгода за попытку мошенничества, затем полиция депортировала их назад в Аргентину.

— А потом?

— Понятия не имею. Но когда я был в Монтевидео на старом «Кайзере Карле»... Когда ж это было?.. Году где-то в 1912-м. Так вот, я разговаривал с австрийским консулом, и он рассказал, что несколько лет назад по овцеводческим ранчо Патагонии ездил человек, называющий себя эрцгерцогом, с подругой-австрийкой и труппой танцующих йодль индейцев, они показывали какую-то кошмарную оперетту, пока однажды вечером один гаучо из публики не взобрался на сцену во время второго акта и не воткнул нож в герра Орта, играющего на аккордеоне.

— Если это та же отвратительная музыка, которую нам довелось услышать, я удивлен, что этого не случилось во время первого акта.

— Это точно. Хотя консул сказал, что убийство произошло не из-за музыки. Гаучо был валлийцем по имени Пабло Хопкинс. Он возмутился, что они играют в шаббат.

— Понятно. Конец истории, sic transit и все такое. И это больше вас не беспокоило?

— Иногда. Я не святой, но не люблю лгать. Знаете, как это бывает — это меня не беспокоило, пока не стало слишком поздно, до того дня, когда я лежал на койке у себя в каюте с куском британского снаряда в печени. Меня перенесли туда из лазарета, потому как врач решил, что я не жилец, британцы задали нам порядочную взбучку, и в лазарет поступали всё новые раненые. Ко мне прислали капеллана, чтобы соборовал, он тоже был ранен — голова перевязана. Я исповедался, рассказал о деле Иоганна Сальватора и попросил его отпустить и этот грех. Он ответил: «Нечего отпускать. Церковь всегда считала, что выдумка ради благой цели порой не хуже правды».