Читать «Австрийский моряк» онлайн - страница 167

— Штайнхюбер, какого дьявола?..

Гальванический элемент испускал пар и пузырился, как ведьмин котел. Грязная коричневая пена уже выплескивалась по краям и сочилась по полу, дымясь.

— Быстро! Охрана! Ради бога, быстрее, вызовите врача.

Штайнхюбер, казалось, опомнился и стоял с безучастным взглядом. Его лицо исказилось почти до неузнаваемости. Он попытался отдать честь, и тошнота подступила к моему горлу, когда я увидел, во что превратилась его правая рука: расплавленная культя: обрубок кости, сочащаяся кровь и пена. На несколько секунд ужас происходящего лишил меня всякой воли. Потом я пришёл в себя, схватил Штайнхюбера за руку и потащил без всякого сопротивления, как овцу, через сарай, чтобы окунуть культю в ведро с раствором извести для нейтрализации брызг кислоты. При этом Штайнхюбер что-то бессвязно бормотал, как будто это совсем его не касалось.

— Покорно сообщаю, что проклят, поднявший руку на своего брата… "И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее… Эта рука запустила торпеды, как вы знаете, герр командир… Ну, это больше не повторится, так ведь?

Двое часовых вбежали в сарай с винтовками наизготовку. Следом торопился доктор Едличка с черным саквояжем, недовольно бормоча, что его оторвали от еды, чтобы помогать всяким недоумкам, которые... Увидев жуткую культю, он отпрянул. Один из молодых матросов отвернулся, и его вырвало. Что касается меня, как только врач и несколько санитаров начали накладывать жгут на запястье Штайнхюбера, я, слегка пошатываясь, вышел на свежий воздух. Я не мог унять дрожь в коленях, а изнутри меня колотил смертельный холод. Нещадно палило полуденное солнце, а из-под лимонных деревьев раздавался вальс Легара "Губы молчат".

Конечно, началась заварушка. Военная прокуратура сделала всё, чтобы обвинить Штайнхюбера в преднамеренном нанесении вреда здоровью в попытке уклониться от военной службы, преступлении, которое в военное время означало смертную казнь или, как минимум, смерть заживо на каторжных работах в течение двадцати пяти лет в тюремной крепости. В итоге, после постоянного апеллирования к безупречной службе Штайнхюбера, нам с Тьерри удалось отклонить обвинение и вместо этого объявить его сумасшедшим.

Мы утверждали , что если бы человек просто не хотел больше участвовать в войне, то отрубил бы несколько пальцев, вместо того чтобы сознательно заполнить гальванический элемент концентрированной серной кислотой и затем держать в ней руку около пятнадцати минут, пока она чуть не растворилась, не обращая внимания на боль. Но в Австрии 1916 года даже признанного безумным ждала незавидная судьба. Беднягу отправили в сумасшедший дом для военных в Брюнне, вдали от жены и детей. Нам с Легаром удалось навестить его несколько месяцев спустя, после многочисленных взяток, но он не узнал нас. Он умер от отчаяния в канун Рождества 1917 года. Милосердный Боже, упокой его душу с миром.

Глава четырнадцатая