Читать «Кон-Тики» онлайн - страница 91

Мирные лоцманы словно в воду канули. То ли их сожрали разъяренные тунцы, то ли они попрятались в щелях между бревнами, а может быть, просто улепетнули подальше от поля битвы. Опустить голову в воду и посмотреть, куда они подевались, мы как-то не решались.

Пройдя на корму по сугубо личному делу, я пережил немалый испуг, после чего от души смеялся над собой. Мы давно привыкли к волнам в нашем ватерклозете, но когда вместе с волной меня шлепнуло сзади что-то большое, увесистое и холодное, я перестал соображать. И опомнился уже на штаге, по которому лез вверх, не сомневаясь, что на ягодице у меня висит акула. Корчась от смеха, рулевой Герман рассказал, что мне влепил хороший шлепок здоровенный тунец килограммов на семьдесят. Потом и Герман, и сменивший его Торстейн видели, как тот же упитанный баловник норовил вскочить на корму вместе с волной. Дважды он был уже на бревнах, но оба раза срывался за борт прежде, чем мы успевали поймать скользкую тушу.

А одна волна внесла прямо на палубу ошалевшую толстую бониту. С этой добычей и пойманным накануне тунцом мы решили порыбачить, чтобы навести хоть какой-то порядок в окружающем нас кровавом хаосе.

Слово дневнику:

«Первой схватила крючок и была извлечена на палубу шестифутовая акула. Только крючок забросили снова, его заглотила восьмифутовая акула, и мы вытащили ее. Опять забросили крючок, и опять подцепили шестифутовую акулу, уже подтянули к бревнам, но тут она сорвалась и ушла. Тотчас закинули снова, и началась схватка с восьмифутовой акулой. Мы втащили ее голову на бревна, но тут она перекусила все четыре жилы стального тросика и нырнула в глубину. Привязали новый крючок и вытащили на палубу семифутовую акулу. Теперь уже было опасно продолжать лов со скользких бревен на корме, ведь три акулы, которым давно полагалось испустить дух, все еще бились и щелкали зубами. Мы перетащили их за хвост на нос, и вскоре клюнул здоровенный тунец, с которым нам пришлось повозиться больше, чем с любой акулой, чтобы извлечь его из воды. Он оказался таким тяжелым, что никому из нас не было под силу поднять его за хвост.

А море по-прежнему кишело мечущимися рыбьими спинами. Еще одна акула попалась на крючок, но сорвалась прежде, чем мы смогли ее вытянуть. Зато потом мы успешно втащили на плот шестифутовую акулу. За ней последовала пятифутовая. Снова попалась шестифутовая, и мы ее вытащили. Забросили опять и вытянули семифутовую акулу».

После этого, куда ни ступи, на каждом шагу лежали акулы, которые судорожно колотили хвостом по палубе или стенкам хижины и яростно щелкали зубами. Усталые, измотанные после шторма, мы совсем запутались – какие акулы уже издохли, какие могли еще сомкнуть свою пасть, если их заденешь, и какие, сохранив силы, стерегли нас зелеными кошачьими глазами. Пять часов мы сражались с акулами и с тяжелым тросом, наконец устали и сдались; к этому времени вокруг нас на палубе валялось девять акул.

На следующий день было меньше тунцов и корифен, но акул не убавилось. Мы снова начали их вылавливать, но вскоре бросили, поняв, что стекающая с плота свежая акулья кровь только привлекает новых хищниц. Тогда мы выбросили в море все акульи туши и смыли с палубы кровь. Бамбуковые циновки были изодраны клыками и жесткой шкурой акул; мы отправили за борт те из них, которые сильнее всего пострадали, и настелили новые, чистые, золотистые, из запаса, сложенного на носу.