Читать «Кон-Тики» онлайн - страница 90

Естественно, мы волновались, даже слегка оробели, когда увидели грозную тучу и ощутили ее дыхание. Но вот разыгрался шторм, и оказалось, что «Кон-Тики» играючи перелетает через любую волну. И поединок с непогодой вылился в увлекательный спорт, мы любовались яростью океана, с которой наш плот лихо справлялся, пробкой взлетая на гребни волн, так что бушующая стихия все время на несколько дюймов не дотягивалась до нас. В шторм у океана было много общего с горами. Как будто буря застигла нас среди голых седых вершин. Хотя мы находились в сердце тропиков, пляска плота на волнах, в вихрях водяной пыли, напоминала нам скоростной спуск по исчерченному сугробами склону.

От рулевого в такую погоду требовалось предельное внимание. Когда гребень волны поднимал нос плота, корма зависала в воздухе, чтобы в следующую секунду шлепнуться вниз и карабкаться на очередной вал. И если этот вал настигал нас прежде, чем предыдущая волна отпустила нас, могучие каскады с грозным ревом обрушивались на рулевого, но тут же корма опять взмывала вверх и бурлящая вода уходила в щели меж бревен, словно сквозь сито.

Мы подсчитали, что при обычной погоде, когда интервал между волнами составлял в среднем семь секунд, корма принимала в сутки около 200 тонн воды, которой мы почти не замечали, потому что она спокойно омывала босые ноги рулевого и так же спокойно уходила вниз между бревнами. Во время шторма на корму обрушилось за сутки больше 10 тысяч тонн воды – каждые пять секунд от нескольких десятков литров до двух-трех кубометров, когда и больше. С грохотом гребень падал на бревна, и рулевой оказывался по пояс в воде, чувствуя себя так, будто попал в бурную горную реку. Плот на секунду словно замирал на месте, весь дрожа, но тут же беспокойный груз, бурля низвергался в море.

Герман то и дело выскакивал со своим анемометром из хижины, измерял силу шторма, иногда даже карабкался на качающуюся мачту, чтобы высоченные волны не мешали.

Только через сутки шторм понемногу сменился крепким ветром. Море по-прежнему кипело, и мы быстро шли на запад, почти все время под дождем.

Наконец ветер стих, зато рыба, казалось, осатанела. Море вокруг плота кишело акулами, тунцами, корифенами, у самых бревен мелькали ошарашенные бониты. На глазах у нас развернулась ожесточенная борьба за существование. Крутые спины вспарывали поверхность воды и ракетой неслись одна за другой; поминутно в волнах расплывались густые пятна крови. Схватка шла главным образом между тунцами и корифенами, причем корифена шла большими косяками и двигалась куда более прытко, чем обычно. Нападали тунцы. Глядишь – летит по воздуху 70–80-килограммовая зверюга, зажав в зубах кровавую голову корифены. Но хотя с каждой минутой становилось все больше корифен с зияющей раной в передней части спины, лишь некоторые из них спасались бегством, преследуемые тунцами, косяк в целом не отступал. Порой и на акул находило бешенство, они бросались на огромных тунцов и расправлялись с ними.