Читать «Лейб-гвардии майор» онлайн - страница 159

Но ответ на его вопрос у меня был. В чем-то основанный на интуиции, в чем-то – на глубокой вере.

– Да как вам сказать, господин капитан… Мы здесь для того, чтобы наши дети, внуки и правнуки могли гордиться.

– Гордиться? – удивленно вскинулся Круглов. – Чем же, позвольте узнать?

– Простите за патетику, господин капитан. Великой родиной и великими предками. И еще для того, чтобы нас не схарчили. Империя жива до тех пор, пока расширяется. Стоит остановиться, перевести дух, отказаться от прошлого и… Я вспомнил страну, в которой родился и которой почти не помнил, и продолжил фразу: – И тогда будет плохо, господин капитан.

Круглов помолчал. Его лицо стало задумчивым и отрешенным.

– Ваши слова напомнили мне кое-что из прошлого, очень грустного прошлого. Пожалуй, вы правы, барон. Империя должна расширяться. И еще: она обязана дорожить теми, кто ее строит. Иначе… – Он не успел договорить.

Послышались громкие крики часовых, карауливших лагерь:

– Стой, куда прешь?

– А ну осади, кому говорят. Чего тебе надобно?

– Не твоего ума надобность, – последовал грубый ответ. – Зови старшого, докладываться буду. А то и сам пройду. Дай дорогу!

– Ишь чего удумал, сам он пройдет! Постойте пока тута, обождите, а я кликну кого следует.

Часовой дунул в свисток. Круглов быстро пошагал в темноту.

Пола шатра раздвинулась, показался сонный Бирон:

– Проклятье! Что такое, что за шум?

Увидев, что я на ногах, он приказал:

– Барон, немедленно узнайте, что стряслось, и доложите. Кого еще принесла нелегкая?!

Бирон зевнул и скрылся в шатре.

Я взял шпагу и поспешил за Кругловым.

Причина переполоха выяснилась быстро. Часовые задержали трех казаков в синих чекменях, высоких меховых папахах и широких, как русская душа, шароварах. Ночные гости норовили прорваться на территорию лагеря, солдаты с трудом сдерживали их, терпеливо дожидаясь появления начальства. Лошади ржали, прижимая уши и раздувая ноздри. Казаки отчаянно ругались.

Увидев офицеров, караульные разом заговорили:

– Вот, вашблагородь, так и прут на рожон, окаянные. Никаких слов не слухают. Не стрелять же в них, право слово.

– Надо будет – выстрелите, – уверил Круглов и стал расспрашивать новоприбывших: – Кто такие?

Пожилой казак лихо спрыгнул на землю, горделиво встал перед нами, будто рисуясь. Вид у него и впрямь был импозантный, гроза степей: широкоплечий, кряжистый, с орлиным носом и страшной косматой бородой. Через восемьдесят лет его потомки будут распугивать парижан и введут всемирную моду на «бистро», а пока что такие, как он, держат нашу границу, наводят шороху в степи ну и периодически бунтуют, как же без этого. Казачья философия неволю и утеснение прав не признает.