Читать «Горшок золота» онлайн - страница 57

– Долгий путь, – ответил Философ. – Сядь-ка, друг мой, составь мне компанию ненадолго.

– Не люблю я сидеть, – сказал юноша, – но всегда иду навстречу просьбе – и всегда принимаю дружбу. – С этими словами он плюхнулся на траву.

– Ты в этом большом доме работаешь? – спросил Философ.

– Работаю, – ответил юноша. – Воспитываю собак одного толстого жизнерадостного человека, исполненного хохота и дерзости.

– Сдается мне, ты своего хозяина не любишь.

– Верь мне, достопочтенный: никакого хозяина не люблю я; этого же я ненавижу. Я всего неделю у него на службе, а он ни разу не глянул на меня как на друга. Не далее чем сегодня прошел на псарне мимо, будто я дерево или камень. Я чуть не сиганул на него, чтоб схватить за горло и сказать: «Пес, ты чего не здороваешься с собратом своим человеком?» Но я поглядел ему вслед и дал уйти, ибо неприятное это дело – удавливать толстяка.

– Если не по нутру тебе твой хозяин, не следует ли поискать другую службу? – спросил Философ.

– Я о том думал; думал и о том, стоит ли мне убить его или жениться на его дочери. Она тоже не замечала меня, как и ее отец, но женщине я такого не спущу – как и никакой иной мужчина.

– И что ты ей сделал? – спросил Философ.

Юноша хихикнул.

– Первый раз не стал на нее смотреть, затем, когда подошла она вторично, я отвернулся, а на третий раз она заговорила со мной – и, пока стояла рядом, я рассеянно глядел ей за плечо. Надеюсь, сказала она, что твой новый дом тебе понравится, и тон выбрала приятный; я же поблагодарил ее и небрежно отвернулся.

– Красива ли девушка? – спросил Философ.

– Не знаю, – ответил юноша. – Я на нее пока не смотрел, пусть теперь и вижу ее повсюду. Думаю, она такая женщина, какая докучала бы мне, женись я на ней.

– Раз ты ее не видел, как можно так о ней думать?

– У нее робкие стопы, – сказал юноша. – Я смотрел на них, и они испугались. Откуда прибыл ты, достопочтенный?

– Сообщу тебе, – ответил Философ, – если скажешь свое имя.

– Это сказать легко, – проговорил юноша, – мое имя Маккулайн.

– Минувшей ночью, – сказал Философ, – когда вышел я из обители Энгуса Ога – то Пещеры Спящих Эрен, – мне наказали сообщить человеку по имени Маккулайн, что Серый из Махи заржал во сне, а меч Лаэга громыхнул об пол, когда Лаэг заворочался в дреме.

Юноша вскочил.

– Достопочтенный, – произнес он срывающимся голосом, – не понимаю я слов твоих, но от них сердце у меня в груди танцует и поет, как птица.

– Коли слушаешь свое сердце, – сказал Философ, – постигнешь все хорошее, ибо сердце есть родник мудрости, какой забрасывает мысли в мозг, а мозг уже придает им очертания. – Засим простился Философ с юношей и продолжил свой путь по извилистой дороге.

День теперь был в полном разгаре, полдень давно миновал, и сильный солнечный свет пылал над миром непрестанно. Путь Философа по-прежнему пролегал в высоких горах, дорога пробегала коротко вперед да петляла и петляла то вправо, то влево. Такую дорогу, может, и тропой-то не назвать, до того она была узкая. Иногда и впрямь никакой тропы не оставалось – трава подкрадывалась дюйм за дюймом и прятала следы человечьи. Никаких изгородей, одна лишь суровая, взъерошенная земля, усеянная ползучим кустарником, и тянулась она кочками да пригорками за далекий горизонт. Глубокое безмолвие царило кругом – не мучительное, ибо там, где сияет солнце, нет печали: слышался лишь один звук – шелест высоких трав под ногами Философа, да жужжала случайная пчела, что пролетала – и через миг уж нет ее.