Читать «Горбун лорда Кромвеля» онлайн - страница 19

Марк прибыл в Лондон в апреле 1533 года и стал свидетелем коронации Анны Болейн. Пышные торжества в честь женщины, которая впоследствии была объявлена ведьмой и блудницей, доставили юноше немалое удовольствие. Ему было тогда шестнадцать, столько же, сколько и мне, когда я оставил родной дом. Роста Марк был невысокого, зато отличался крепким и пропорциональным сложением. На нежном, ангельском лице сияли огромные голубые глаза, которые он унаследовал от матери. Впрочем, во взоре этих небесных глаз светились ум и наблюдательность — качества, которые, несомненно, являлись личными достоинствами Марка.

Признаюсь, когда Марк прибыл в мой дом, я собирался избавиться от него как можно скорее. У меня не было ни малейшего желания опекать мальчишку, который, вне всякого сомнения, нарушит заведенный мною порядок, начнет громко хлопать дверьми и повсюду разбрасывать бумаги. К тому же одним своим видом Марк напоминал мне о покинутом отчем доме, и эти воспоминания погружали мою душу в печаль. Подчас я представлял своего бедного одинокого отца, которому, наверное, отчаянно хотелось иметь своим сыном этого пышущего здоровьем юнца, а не слабосильного горбуна.

Но постепенно я привык к обществу Марка и более не находил его докучливым. В противоположность моим ожиданиям, юноша отнюдь не походил на деревенского увальня; напротив, он мог служить образчиком скромности и благовоспитанности и даже имел некоторое представление о хороших манерах. Впрочем, на первых порах ему нередко случалось совершать промашки по части этикета — как правило, они касались костюма или поведения за столом. И всякий раз, когда я указывал ему на ошибки, он воспринимал мои замечания с неизменным благодушием и не считал зазорным смеяться над собственной неосведомленностью. Я устроил его на должность младшего клерка и получал о своем подопечном самые что ни на есть хвалебные отзывы. Поначалу Марк служил в Казначействе, потом перешел в Палату перераспределения монастырского имущества. Мы по-прежнему разделяли с ним кров, но я предоставил юноше полную свободу приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Надо сказать, даже если Марку и случалось посещать в компании подобных себе юнцов таверны или публичные дома, я ни разу не видел его пьяным и не слышал от него ни единого грубого слова.

Против собственной воли я постепенно привязался к Марку. У меня вошло в привычку, сталкиваясь со сложными и запутанными случаями, прибегать к советам юноши, наделенного на редкость проницательным и острым умом. Естественно, помимо перечисленных достоинств, Марк обладал и недостатками, главным из которых была лень. Впрочем, достаточно мне было выразить свое недовольство, как юноша с пылом принимался за работу. Я упоминал уже о своих горьких мыслях по поводу того, что отец мой наверняка хотел бы видеть своим сыном Марка, а не меня. Признаюсь, вскоре мысли эти уступили место сожалению о том, что Марк не мой собственный сын. В том, что у меня когда-либо появится наследник, я очень и очень сомневался, ибо Кейт, к которой я был привязан всем сердцем, умерла в 1534 году, во время эпидемии чумы. В память о ней я до сих пор носил траурное кольцо, на что, признаюсь, не имел ни малейших оснований. Останься Кейт в живых, она, разумеется, вышла бы за другого.