Читать «Головач» онлайн - страница 38

Трэвис плакал, не переставая. А когда слез больше не осталось, он просто взял и отрубился прямо на крыльце. Во сне он кричал о том, что проклятые Кодиллы сделали с его родителями, особенно с его мамой. Они оттрахали ее в голову! Всей компанией!

Эти грязные ублюдки отрахали мою маму в голову! Трэвис выл во сне, полном самых страшных кошмаров…

* * *

На следующий день Трэвис был не разговорчив. Дедуля был тоже очень подавлен после вчерашней беседы.

— Прости, сынок, — сказал он Трэвису. — Я давно бы тебе поведал, только негоже рассказывать такие ужасные вещи человеку, недавно освободившемуся из тюряги. Что сделано, то сделано, я так считаю. Но теперь-то я вижу. Вижу, что я должен был рассказать тебе сразу же, потому что ты должен был знать, что произошло на самом деле.

— Я ценю это, Дедуль, и люблю тебя за это, — сказал Трэвис, поднимая коромысло с ведрами, чтобы сходить за водой к ручью. С этими словами он ушел. Пока он тащился к ручью, у него из головы не шел вчерашний дедулин рассказ. А хуже всего было то, что он ничего не мог с этим поделать. Оба сына Кодилла померли. Один от «гомосятской» болезни, другой — от «хиппарской» наркоты. Сам Кодилл живет сейчас в большом навороченном особняке в Пуласки. А Пуласки далеко. Дедулин грузовик и полдороги не проедет — развалится. Поэтому Трэвис чувствовал себя совершенно бесполезным. И пока тащил ведра к ручью, закрыл глаза и стал искренне молиться.

Боже, я хорошо знаю, что я не очень достойный слуга твой, и от всей души сожалею за свои грешные слова, но… срань господня! Если ты дашь мне шанс по заслугам воздать Кодиллу за то, что он сделал с моими любимыми папой и мамой, клянусь, я буду верой и правдой служить тебе и твоим святым нуждам. Клянусь.

И вы не поверите! Не прошло и пятнадцати минут, как Бог ответил на молитвы Трэвиса Клайда Тактона.

* * *

Дедуля продолжал выдалбливать подошву для очередного ботинка. Он делал все вручную. Это был тяжелый труд, но, как говорится, тяжелый труд делает людей лучше. Поэтому он сидел в своем кресле и мастерил башмаки, когда входная дверь распахнулась.

В проеме, в ореоле пышных солнечных лучей стоял человек. У него за спиной виднелся стоящий на грунтовой подъездной дорожке «Роллс-ройс».

Это был Тибальд Кодилл.

— Здорово, старик, — поприветствовал он. На нем был пижонский угольно-серый костюм и «гомосятские» итальянские туфли.

— Помнишь меня? Бьюсь об заклад, что помнишь.

— Тибальд Кодилл, — узнал его Дедуля, буквально кипя от гнева. — Ты чего это здесь?

— Понимаешь, люблю время от времени покататься вокруг своего старого дома. Вспомнить, откуда я родом. Поэтому решил вот заскочить.

— Нет надобности тебе сюда заскакивать, Кодилл, — прохрипел Дедуля.

— Ну, едрен батон, дедушка Мартин! — Кодилл запрокинул голову и расхохотался. Солнце отразилось от его лысой, с седыми бакенбардами, головы. — Вижу, ты все еще злишься из-за той глупой истории, что якобы я со своими сыновьями порешил твою родню. Едрен батон! Это же неправда, старик! Честное слово!