Читать «Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц» онлайн - страница 205

Впрочем, как известно, с точки зрения психиатров ментально здоровых людей на свете вообще не существует, а у Павла для паранойи и «бреда преследования» имелись вполне резонные основания. Кроме того, не следует забывать, что в самодержавном государстве все мании и фобии диктатора воспринимаются как норма, а ненормальными, наоборот, считают людей, которые им не подвержены. Поэтому на личность Павла Петровича лучше взглянуть глазами свидетелей, находившихся вне этой специфической системы координат.

В 1781–1782 годах цесаревич и его вторая супруга совершили длительное турне по Европе – как это тогда было модно, не официально, а под видом «графа и графини Северных». Это избавляло от лишних церемоний, давало высоким путешественникам возможность ближе узнать заграничную жизнь, а иностранцам – хорошо их рассмотреть. Нечего и говорить, что особа наследника Российской империи повсюду вызывала особый интерес; сохранилось множество отзывов, принадлежащих внимательным и опытным наблюдателям.

Двадцативосьмилетний Павел Петрович никому не показался душевнобольным, а напротив произвел самое благоприятное впечатление, хотя многие отметили в поведении августейшего туриста неестественность и «заученность» (вполне понятные в положении человека замкнутого образа жизни, когда на него все пялятся).

Герцог Тосканский Леопольд, будущий австрийский император, писал: «Граф Северный, кроме большого ума, дарований и рассудительности, обладает талантом верно постигать идеи и предметы и быстро обнимать все их стороны и обстоятельства. Из всех его речей видно, что он исполнен желанием добра… В его образе мыслей видна энергия. Мне он кажется очень твердым и решительным, когда остановится на чем-нибудь, и, конечно, он не принадлежит к числу тех людей, которые позволили бы кому бы то ни было управлять собою». (Последнее замечание было сделано, чтобы противопоставить Павла матери, которая вечно находилась под влиянием какого-нибудь фаворита).

Во французской столице понравились простота русского наследника, а также его начитанность. «Он, кажется, очень образован, знает имена и произведения всех наших писателей и говорил с ними, как со знакомыми, когда их ему представляли», – удивлялась королева. Все отметили, что Павел неприхотлив в еде, не признает азартных игр, превосходный семьянин, равнодушен к развлечениям, зато живо интересуется серьезными материями: экономикой, армией, флотом. При этом великий князь не казался сухарем или педантом, он вполне удачно шутил, в том числе над собой.

Когда бесцеремонная парижская толпа стала громко обсуждать внешность «графа Северного», сочтя его уродом (Павел действительно был отнюдь не красавец), цесаревич спокойно заметил окружающим: «Ежели бы я заранее не знал, что дурен собою, то ваш народ открыл бы мне глаза на сей счет». В другой раз по поводу своего короткого носа он скажет: «Многие желали вести меня за нос, но, к несчастью для них, у меня его нет».