Читать «Двуглавый орел» онлайн - страница 76

Мы были уверены, что он и его товарищи сделали бы то же самое для нас, если бы мы поменялись местами. Когда я немного успокоился после утреннего возбуждения, то отвел Тотта в сторонку на беседу на смеси латыни и военного немецкого.

Я обнаружил, что на латыни он говорит неплохо, хотя и с заметным венгерским акцентом, времени от времени он запинался, чтобы подобрать нужные слова для описания неизвестных в античности явлений. Мне хотелось расспросить его, поскольку после отчаянной утренней авантюры в моей голове всплыли мысли относительно событий несколько дней назад над Пальмановой.

— Di mihi, O Toth , — сказал я,— как, черт возьми, вам удалось вывести нас из штопора?

Мне страшно хотелось узнать, как у него это получилось. Английский авиатор, майор Хоукер, летом 1914 года сообщал о том, что вывел машину из штопора, но начавшаяся война не позволила его расспросить, как он это сделал. А теперь тот же трюк исполнил Тотт, и я подозревал, что это не было чистой удачей. Тотт ненадолго задумался и ответил:

— Res facilis est , — сказал он, ухмыляясь своей раздражающей улыбочкой. — Я снизил скорость, а потом начал вращаться... вот так, — он вытянул руки и резко опустил их в стороны. — Aviator vulgarus тоже попытался задрать крыло вот так. Но он уже начал сваливаться, так что стало только хуже. Nihil bonum est , — он покачал головой. — А я позволил аэроплану несколько раз крутануться, поставил рычаги управление в центральное положение и потянул за штурвал — gubernaculum dexter sinister dexter , вот так. И больше никакого штопора, — широко улыбнулся он.

— Ясно, — сказал я. — И вы сами это придумали?

— Разрешите доложить, герр лейтенант, так точно. Inveniego ipse. Цугфюрер Тотт Magyarus est , — он постучал себя по виску. — Хорошие мозги, cerebrum bonum habet, nicht wahr?

Я немного подумал, а потом подозвал венгерского сержанта, занимающегося нашим аэропланом. Я не был уверен, насколько хорошо Тотт понимает немецкий, раз уж говорил он на нем настолько ужасно, и не хотел, чтобы он воспринял мои слова неправильно. Я также понимал, что через шестнадцать лет после школы я не очень уверенно слагаю импровизированные речи на латыни.

Сержант согласился выступить в роли переводчика, чтобы я мог высказаться по-немецки.

— Отлично, Тотт. Дважды летая с вами и после этих ваших слов, я пришел к выводу, что вы опасный безумец и, возможно, для наших ВВС представляете большую угрозу, чем для противника. Вы только что подвергли риску наши жизни и один из аэропланов венгерского королевства, безрассудно вступив в бой с вражеским одноместником, явно в противоречии с моим приказом, а несколько дней назад, также по собственному разумению, чуть не угробили нас, намеренно пустив в штопор. Я мог бы отправить вас под трибунал в обоих случаях, если бы захотел. Тем не менее, мне, как профессиональному пилоту, вы кажетесь исключительно одаренным, и к тому же моя система указаний о том, как вам вести аэроплан, весьма слаба, будь то приказы на латыни, немецком, венгерском или хоть на разговорном готтентотском. И поэтому я решил с сегодняшнего дня, пока мы летаем вместе, передать вам командование аэропланом в воздухе. Я буду давать вам лишь общие указания до полета о том, куда мы направляемся, а способ добраться на место оставляю на ваше полное усмотрение. Я знаю, что за подобное предложение меня могут отдать под трибунал, поскольку технически аэропланом командую я, но мне кажется, что существующая система не годится для военных действий, и мы должны идти в ногу со временем. Но я ставлю два условия. Во-первых, вы никому не скажете ни слова о нашем соглашении, во-вторых, если на вас вдруг накатит непреодолимое желание покончить с собой, будьте любезны сначала сообщить об этом мне, чтобы я мог выйти на следующей остановке. Если вы и впрямь желаете умереть и оставить вашу очаровательную девушку в одиночестве, то я предложил бы вам приставить пистолет к виску или попроситься в окопы. Оба способа куда дешевле и не включат меня в официальную сводку погибших. Хотите, чтобы я повторил все это на латыни? Может быть, записать на пергаменте и заверить личной печатью?