Читать «Двуглавый орел» онлайн - страница 237

— Внизу, в машинном отделении, кочегары. Они сомневаются, нужно ли к нам присоединяться или нет, и просто тянут время, наблюдая, что происходит. Если бы к нам присоединился офицер и велел им перейти на нашу сторону, они бы, конечно, впряглись. Там в основном хорватские крестьяне, а они привыкли делать то, что приказывают.

— Понятно. Но почему я должен переходить к вам? Если я этого не сделаю, то ваш друг Эйхлер может застрелить меня и сбросить за борт, как и фрегаттенлейтенанта Штрнадла; но если этого не произойдет, худшее, что меня ожидает, это срок в итальянском лагере.

— Потому что вы чех, как и мы, вот почему. Вы и ваш пилот.

— Мне очень жаль. Хоть я и родился чехом, но давно стал австрийским офицером и отказался от национальности.

— Ну, может быть, самое время передумать. Австрия мертва, Прохазка: мертва уже много лет, еще до войны. Теперь, наконец, Старик — труп, превратился в прах.

— Позволю себе не согласиться: Австро-Венгрия, вероятно, выиграет войну.

— Австрия не выиграет эту войну, что бы ни случилось. Австрия не может выиграть. А Германия может, и что тогда произойдет со всеми нами? — Он перегнулся через стол и уставился мне в лицо. — Ради бога, Прохазка, проснитесь. Говорят, вы умный человек. Вся эта ваша драгоценная Австро-Венгрия не более чем способ заставить нас, славян, сражаться за Германию. Подумайте, какое будущее ожидает любого из нас, если они выиграют? Переходите на нашу сторону вместе с пилотом. Когда доберемся до Италии, мы добровольно присоединимся к Чешскому легиону.

— Кажется, вы слишком много знаете о таких вещах для сержанта-телеграфиста, Вачкар.

— Мое дело — знать. Мы, радисты, часто разговариваем друг с другом, несмотря на войну. Я был в контакте с Масариком и Национальным советом через Швейцарию целый год или более. Очень многие из нас во флоте и гарнизонах только и ждут этого дня. Он еще не пришел, но когда придет, поверьте, многие чехи готовы будут сделать всё необходимое.

— Всё это очень впечатляет. Так из-за чего же все неприятности на борту этого корабля?

— Из-за хорватов и словенцев. Мы могли бы еще переманить их на нашу сторону, но они больше боятся итальянцев, чем Германию. И в любом случае, половина из них сверхсрочники: меднолобые. Если офицер велит им спрыгнуть со скалы ради своего императора, они сделают это.

Должен признать, что слова Вачкара, произнесенные в то утро в кубрике, сильно меня обеспокоили; подняли на поверхность ряд неудобных полусформировавшихся идей о том, какой оборот принимает война. Но прошу, поймите, что хотя узы моей старой национальности и родного языка были сильны, верность династии и Отечеству были гораздо сильнее. В те времена все выглядело иначе по сравнению с нынешними, по прошествии семидесяти лет.

Мировоззрение всех офицеров — даже, подобно мне, ставших ими в первом поколении — успешно и крайне незаметно формировалось годами обучения в школах и военных академиях старой монархии. Преданность императору. Преданность правящему дому. Преданность своей многонациональной отчизне, своему кораблю и службе. Преданность офицерскому кодексу чести и присяге. Преданность католической церкви и друзьям родины. Все эти узы были крайне сильны.