Читать «Двуглавый орел» онлайн - страница 218

— Ах, Отто,— наконец проговорила Елизавета, — все дело в моём животе? Вот, давай я улягусь по-другому, если мешает.

— Нет, дорогая, дело в не этом.

— Или тебе что, не нравятся беременные?

— Вовсе нет, ты же знаешь, что ты для меня сейчас еще краше, чем раньше. Нет, я не знаю почему...

Она заглянула мне в глаза.

— Неужели ты так расстроен из-за кончины старика? Я не могу в это поверить — в двадцатом веке такого просто быть не может.

— Нет, Лизерль, на самом деле нет. Но пойми — я уже шестнадцать лет служу австрийскому императорскому дому и ни разу не встретил никого, кто мог бы припомнить те времена, когда старик не был императором. Это вызывает во мне странные чувства, я и сам не знаю почему. Возможно из-за войны, из-за того, что мне пришлось повидать в последние четыре месяца. Но я всё ещё связан клятвой с Габсбургским домом.

— Со мной и со своим ребёнком ты тоже связан клятвой. — Она взяла мою руку и положила на свой гладкий, как атлас, живот. — Вот, послушай. Это жизнь — живое дитя, которое через несколько месяцев будет дышать, а вскоре — и ходить. К чему горевать о покойниках? Франц Иосиф и такие как он всю Европу превратили в одно огромное кладбище. Пусть все короли и генералы сгниют, как миллионы молодых людей, которых они отправили гнить в земле. Ну же, мой кавалер ордена Марии Терезии, забудь и о ней, и о Франце Иосифе, и обо всех мёртвых императорах и мёртвые империях. Пусть с нами будет жизнь! Будем любить друг друга, родим дюжину детишек — для людей вроде нас — это единственный способ свести счёты с этими прогнившими уродами.

— Лизерль, ты с ума сошла, так говорить? У тебя нет никакого уважения к усопшим?

Она засмеялась.

— Да, может, я теперь немножко сумасшедшая. Ничего удивительного — после всего, что мне пришлось увидеть за последние два года — все эти искалеченные тела и повреждённые умы. Уважение к усопшим? Да если бы я могла — потащила бы тебя в Шёнбрунн, и мы занялись бы любовью на крышке его гроба.

За последующие годы я многократно читал или слышал рассказы очевидцев, присутствовавших на похоронах императора Франца Иосифа. Уверен, вы тоже представляете торжественное великолепие того серого ноябрьского дня — замотанные копыта лошадей, колышущиеся чёрные плюмажи катафалка, тридцать четыре царствующие особы, следующие за гробом с непокрытыми головами, весь этот кортеж, шествующий по улицам мимо потрясённых, скорбящих людей, и конечно, традиционный диалог у двери Склепа Капуцинов:

— Кто просит о входе?

Камергер двора назвал имя императора и пятьдесят или шестьдесят его титулов. Последовал ответ:

— Мы здесь такого не знаем. Я снова спрашиваю, кто просит о входе?

— Франц Иосиф, бедный раб Божий, просит об упокоении.

— Тогда входите, — и дверь медленно отворилась, принимая гроб.