Читать «Дорога запустения» онлайн - страница 125

– Па? – Голосок его испугал. – Па, тебе нехорошо? – Раэль-мл.: пять лет – и уже проклят семейным проклятием. Лимааль Манделья потрепал сына по голове.

– Все в порядке. Просто с тех пор, как мы приехали, я не понимал, чего хочу от жизни.

– Я знаю. Ты несся, как бумажный глайдер на ветру.

Неужели он настолько разучился скрывать злость?

– Ну, все уже в прошлом. Раэль, твой отец будет Джентльменом Науки и Знания, как д-р Алимантандо в тех историях, которые я тебе рассказывал об этом доме. Смотри… – Отец и сын опустились на колени, чтобы рассмотреть выцветшие каракули. – Здесь все и началось. – Лимааль Манделья стал распутывать вилявшую по стенам цепь умозаключений, а Раэль-мл. следовал за ним, пускаясь в годы распутывания цепи, что вела в центр потолка в погодном кабинете д-ра Алимантандо.

Глава 40

– Узрите! – закричал Кадиллак Духновенный под хи– рургическими лампами, мерцавшими на его стальной черепушке. – Первое полное умерщвление! – Хирурги, медсестры, протезисты преклонили колени, воздев руки в благоговении. Таасмин Манделья отступила от металлической штуки на операционном столе. Ее коробило.

Под пластиковым кожухом пульсировал усеянный электромеханическими датчиками мозг. Возбудился нейрон, дернулся датчик, поднялась металлическая рука, разжались, чтобы схватить воздух, металлические пальцы.

– Слава, слава, слава! – завизжали хирурги-медсестры-протезисты.

– Уберите это от меня, – пробормотала Таасмин Манделья. – Меня от него тошнит.

Кадиллак Духновенный моментально подскочил к ней, увещевая вкрадчивым шепотом:

– О Госпожа, какой успех – первое полное умерщвление! Соделалась плоть металлом. Се священный миг!

От неприкрытой зависти в его голосе Таасмин Манделью перекорежило. Штука открыла металлический затвор-веко и наставила на нее стальное глазное яблоко. Гладкий стальной шарик рассекали три черных щели. Открылся рот, и штука блеванула булькающей белибердой. Попыталась сесть, обнять Пророчицу.

– Убейте, убейте эту гадость, уберите ее от меня! – закричала Госпожа Таасмин. Полное Умерщвление село на столе. Его сотряс спазм. Кибербелиберда стала визгом, скрежетанием металла о металл. С дрожащих губ сочилось масло; хирурги-медсестры-протезисты вскочили с колен и скакнули к столу. Полное Умерщвление забилось в корчах, заизвивалось и рухнуло со скрежетом ломающихся шестеренок. В смятении выскользнув из операционной, Таасмин Манделья побежала по пустым антисептическим коридорам и иссушенным солнцем галереям, шурша платьем с микросхемным узором.

В сумраке она медитировала в песчаном саду, когда услышала пение. Машинные мантры Бедных Детей, мешавшиеся с хриплыми воплями населения, серебряным перезвоном коснулись краешка ее восприятия и вытащили обратно в мир людей. Тревогам нет конца. Она потянулась, прогнула спину дугой, невзирая на кряхтение выточенной под ее формы медитационной скамейки. Через минуту постучится Кадиллак Духновенный, станет взывать к ее чувству долга. Она оставила скамейку, пошла к себе, натянула полукомби. Кадиллак Духновенный находил ее наготу бездуховной и угнетающей.