Читать «Дорога за горизонт» онлайн - страница 70

Жара ужасная; май катится к лету, и находиться на палубе вне спасительной тени полосатого тента решительно невозможно. Даже морские зефиры не спасают от палящего солнца и духоты; напитанные пылью, они покрывают серым налётом любую подходящую поверхность, скрипят песком на зубах и вообще, заставляют вспомнить о туркестанских солончаковых пустошах, по которому твой покорный слуга немало побродил во времена оны.

Белых проплешин соли здесь, правда, не видно; вместо них по обе стороны от нашей хрупкой палубы сияет жидкой ртутью морская гладь. То там, то здесь она испятнана лоскутками парусов – даже на Волге, вблизи Нижнего в дни ярмарки, я не видел такого количества лодок, лодчонок, фелюк и бог знает ещё каких посудин. Некоторые их них, как мне думается, снуют в этих водах со времён Синдбада.

«Леопольдина» прорезает это морское многолюдье подобно великосветской даме, случайно оказавшейся на запруженной нищими паперти. То и дело за яхтой пристраивается лодчонка; с неё кричат, машут руками и тряпками. Мы не останавливаемся – по уверениям капитана, это с одинаковым успехом могут оказаться и местные торговцы жемчугом (предлагающие свой товар по совершено бросовым ценам) и пираты, которые не переводятся на берегах Красного моря, несмотря на присутствие в этих водах британского флага.

Но я отвлёкся; пора внести ясность и насчёт яхты, на борту которой мы совершаем это плавание – как и насчёт её очаровательной хозяйки. Я, как тебе известно, не склонен, очертя голову, бросаться за всяким симпатичным личиком и газовым шарфом, что мелькнут на горизонте. В Кинешме меня ожидает невеста, и я, как добропорядочный христианин и человек благовоспитанный, намерен хранить ей верность – в том числе и в помыслах, как учит нас Святое писание. Но, признаться, и у меня дрогнуло сердце, когда я впервые увидел мадемуазель Берту – как сидит она на корме «Леопольдины» в плетёном кресле из бирманской лозы, с книгой в руке, прикрываясь от палящего солнца легкомысленной шляпкой с белыми лентами.

Красота этой женщины почти совершенна; в отличие от чопорных англичанок, путешествующих на собственных яхтах, мадемуазель Берта на редкость проста в общении. Родом она то ли из Марселя, то ли вовсе из Неаполя; во всяком случае, итальянская кровь ощущается если не во внешности, то во всяком случае, в темпераменте. Поначалу мы с господином Семёновым приняли её за уроженку Южной Америки, но она, как оказалось, даже не бывала в тех краях. Мадемуазель Берта – дочь банкира; папаша её, когда не занят хлопотами по бесконечному бракоразводному процессу, с головой погружён в малопонятные простому смертному биржевые игры. Дочка тем временем, не скучает – полтора года назад она закончила факультет древней истории Берлинского Университета и теперь путешествует, в поисках подходящего предмета исследований. Узнав о нашем интересе к египетским и прочим древностям, девица пришла в восторг и пожелала непременно присоединиться к экспедиции. Мамзель Берта (как называют её меж собой забайкальцы) узнала о нас от немецкого консула, у которого ей как раз случилось отобедать. Услышав о русских, прибывших в Александрию ради неких загадочных «раскопок» она немедленно решила разыскать их. Поиски завершились на пыльных задворках Александрийского порта, где вместо общества солидных петербургских учёных перед ней предстала шайка мрачных, вооружённых револьверами разбойников, только что поставивших с ног на голову всю Александрию.