Читать «Дорога за горизонт» онлайн - страница 235

– Вы в своём уме, Сэр Артур? – прошипел бывший министр по делам Индии. – О таких делах можно говорить только в чистом поле, если поле это посреди островка где-нибудь в Индийском океане! Да и то – прежде чем начать разговор, сперва откусите себе язык! Мало нам Уильяма Уэскотта?

– Как вы сам изволили отметить – военно-морская разведка не дремлет. – в голосе Худа сквозил сарказм. – У нашего ведомства накопилась в последнее время масса вопросов, и ответы на них придется так или иначе искать в Петербурге. Так что – рассчитываю на понимание, лорд Рэндольф. На понимание… и на содействие. Все мы, так или иначе, радеем за благо Британской Империи, не так ли?

Рэндольф Черчилль долго, в упор смотрел на собеседника. И морской лорд – Морской! Лорд! – не выдержал, отвёл глаза.

– Вы, конечно, правы, сэр Артур. – медленно произнёс потомок герцогов Мальборо. – Только вот, благо это каждый из нас понимает по-своему.

XV

Из путевых записок О. И. Семёнова.

Писать о своих провалах всегда тяжело. Но, порой необходимо – как вот мне сейчас. Потому что я везу из экспедиции провал. Полный. Окончательный. Мне доверили, а я – не оправдал.

Те, кто меня послали и не догадывались, что именно они мне доверяют; и я сам не подозревал, какой груз ответственности ляжет на мои плечи. Но это ничуть не уменьшает моей вины.

Представьте, что свершаете некое изощрённое действо только для того, чтобы убедиться в собственном фиаско. И успех вашего опыта призван не утвердить некий позитивный результат, а совсем наоборот – доказать, что вы попросту жалкий неудачник. Представили? Если да – то ответьте, каково вам будет получать положительный результат в подобном эксперименте?

С такими примерно настроениями я решился поставить опыт с чашей и тентурой. Случилось это примерно на полпути с Островов Зелёного мыса (куда «Кореец» заходил на бункеровку) на Балтику. А если точнее – то в Бискайском заливе. Вопреки дурной славе этого региона погоды стояли отменные, качки – и той почти не было. И я, собравшись с духом, решился проверить очевидную мне истину: утерянная статуя прозрачного тетрадигитуса – это главный элемент «планетария Скитальцев», и без него не то что ожившей звёздной карты – даже размытой голограммы не получишь.

Так оно и вышло. В смысле – не вышло. Не получилось. Чаша-линза старательно преломила лазерный луч, разбросала по стенам каюты алые зайчики и… ничего. Ни светового жгута, пронизывающего дырчатую поверхность артефакта, ни конуса лазерных бликов, ни фиолетового облака голограммы.

И зачем, я спрашивается, время тратил?

Тем вечером я, впервые за последние лет десять, напился. Спасибо хоть, не в одиночестве – умница Садыков, помогавший ставить этот безнадёжный опыт, разделил горькую участь начальства. Я запер дверь тесной конуры, именуемой каютой – и мы два дня не показывались на палубе, прикончив за это время несколько бутылок чёрного ямайского рома, запасённого ещё на Тенерифе. То есть, это я не показывался – меньше всего мне хотелось, чтобы Берта или, паче того, Иван, увидали меня в таком непрезентабельном состоянии.