Читать «1941: Время кровавых псов» онлайн - страница 95

– Не телись, Лексей! Излагай четко и ясно, – подбодрил его Сличенко, и Егорову показалось, что прозвучала фраза не то чтобы совсем фальшиво, но как-то неуместно.

Какая тут, к чертям, бодрость в глубоком тылу немцев? И если бы планировался прорыв к своим, пусть с ударом, боем, со смертельным риском и даже возможностью умереть во время прорыва. Нет, разговор ведется так, будто это немцы попали в окружение и нужно только четко сработать. Как на полигоне или стрельбище.

– Установки готовы, – сказал наконец Мордасов тихо. – Машина со снарядами готова. Оба танка… «Сороковки» готовы тоже, танкисты сказали – проблем не будет.

– Хорошо, – одобрил капитан. – Почему в голосе нет восторга и предвкушения предстоящей битвы?

И снова фраза повисла в воздухе, как елочная мишура, яркая, веселая и пустая.

«Он что, не понимает, что выбрал не ту интонацию, – с раздражением подумал Егоров. – От него ждут разъяснения, четко поставленной задачи, а он…»

– Люди, товарищ капитан, – сказал Мордасов. – Они не спрашивают, но я ведь вижу… Ладно, мы остались у немцев в тылу. Ладно, просидели сутки, прячась. Но они ведь понимают, что мы делим батарею. Четыре установки остаются здесь, три я увожу… Танки забираю… Выходит, кто-то из нас идет на смерть, а кто-то уцелеет… Хоть бы какую определенность для людей, товарищ капитан…

– Для людей? – свистящим шепотом спросил Сличенко. – Или для тебя?

– И для меня, – глухо сказал лейтенант.

– А я не знаю. Не знаю, кто из нас выйдет живым, а кто подохнет. Я знаю, что должен до рассвета оказаться в двух километрах от моста, вот здесь. – Сличенко ткнул пальцем в карту. – Знаю, что ты должен накрыть мост и станцию перед ним. И больше я ничего не знаю. Я не знаю, не прилетит ли завтра утром сюда «юнкерс» и не разнесет ли здесь все к чертовой бабушке. Я не знаю, не напорешься ли ты со своими установками на немцев. Тебе, твоим установкам и твоим «Т-40» хватит одного среднего немецкого танка. Что я могу еще сказать? Призвать тебя и твоих людей выше держать голову и помнить о своем высоком воинском долге?

– И что мне сказать людям? – угрюмо спросил лейтенант.

Сличенко вздохнул:

– Скажи, что я вас отпустил. Что вы немного пошумите, уничтожите технику и уйдете к нашим. Скажи, что от реки до линии фронта десять километров… лучше – двенадцать с половиной, некруглые числа вызывают больше доверия. Если кто-то начнет умничать – дай в зубы или пусти пулю в лоб, есть у тебя такое право. Самому слабо – отправь умника ко мне, я справлюсь и одной рукой… Если это ты скис – застрелись сам. Или попроси товарища. Вон, твой приятель Симагин тебе поможет. Правда, Симагин?

Лейтенант Симагин не ответил.

– Значит, так. – Сличенко демонстративно поднес свое запястье к фонарю и посмотрел на часы. – Через пятнадцать минут ты должен выступать. Обсуждение закончено, всем разойтись.

Сличенко выключил фонарь. Сразу стало темно, люди, сидевшие рядом вдруг исчезли, растворились в темноте.

– Я сказал – разойтись, – повторил Сличенко.

Люди встали и молча разошлись.

– Мордасов, останься, – тихо сказал капитан.