Читать «Якорей не бросать» онлайн - страница 226

Вскоре вся рыба покрылась ржавым налетом высохшей на беспощадном африканском солнце икры и молоки. Жизнь была прервана в самом истоке. И над всем этим огромным месивом рыб стоял запах глубин, запах зачатия жизни.

ОПЕРАЦИЯ "ЛУФАРЬ"

(продолжение)

А потом была шкерка. Ночью.

Мы со штурманом Геной вышли на нее после вечерней вахты, в ноль часов. Палуба была залита светом прожекторов. Непроглядно-черная тропическая ночь сжала «Катунь», погрузила в бездонную глубину влажной душной тьмы, и наш маленький островок света средь непостижимо огромной южной ночи был ничтожен и жалок.

Луфарь — рыба тяжелая и толстая, имеющая форму веретена. Луфари, как поросята, лежат на палубе. Штурман Гена работает артистично: хватает рыбину и одним махом отсекает ей голову циркульной пилой — механики обеспечили нас техникой. Потом обезглавленная тушка скользит по столу вдоль двойного ряда матросов с ножами. Скользкую, почти круглую, ее трудно держать. От постоянного напряжения быстро заболели пальцы левой руки. Но все же со шкеркой теперь я управляюсь быстрее. Навык уже есть. Да и работать ночью легче, чем днем, — солнце не печет, даже прохладный ветерок иногда налетит. Звезды качаются над головой — слегка штормит, и стоять на палубе скользко. За освещенным пространством палубы шевелится огромный тяжелый океан.

Работа идет споро, с азартом.

Палуба уже завалена внутренностями, тут же отсеченные головы и хвосты. Ноги утопают в них. Пахнет кровью, тиной. Никогда бы не поверил, что можно вот так, буквально по колено, стоять в рыбьих отбросах и не иметь возможности переменить положение ног — настолько крепко увязли бахилы в тяжелой и тягучей массе внутренностей. Если бы не ветерок с океана, то нечем было бы дышать — удушлив запах сырой рыбы, крови и внутренностей.

И хотя смеха, шуток, как это бывает днем, не слышно, работаем все же не менее весело, чем при солнце. То поймаешь улыбку, брошенную мимоходом, то озорной взгляд вскользь, то подмигнет кто: мол, давай-давай, жми, ребята!

И ребята жмут.

Вон Эдик шустрым колобком катается по палубе и неустанно подает луфаря на стол, под циркульный нож штурмана Гены. Странный этот парень — Эдик. Две жены у него (бывшая и настоящая) живут в одной квартире, а он здесь, в океане. Нарочно не придумаешь такой ситуации. В одной комнате — первая жена с ребенком, в другой — вторая, тоже с ребенком, которого усыновил Эдик. Дети играют вместе, женщины готовят на одной кухне. Разъехаться не могут, еще не разменяли квартиру. Матросы спрашивают Эдика: «Не дерутся жены?» — «Нет, даже дружат, — улыбается Эдик. — Пацаны вот дерутся». Но и те на улице объединяют усилия против общего обидчика, если кто их затронет. Игрушки у них одни, квартира одна, папа один, только мамы разные. Это служит матросам поводом для разных шуток, безобидных правда.

— Работай!

Это клич штурмана Гены. Сам ломит как черт и другим пощады не дает. Силен штурман! И работает, надо сказать, красиво. Мускулы на руках так и играют. И фигура его атлетического сложения — глаз не оторвать! Красив все же человек, когда работает!