Читать «Я жизнью жил пьянящей и прекрасной...» онлайн - страница 71
Эрих Мария Ремарк
Дорогой доктор Витч!
1) Как я и предсказывал, Вы, естественно, не прислали Полетт из Берлина газетные вырезки, которые она хотела отправить своей матери*, показать, что ее зять и т. д., хотя и обещали это сделать, глядя на меня невинными голубыми издательскими глазами. Наверное, их просто случайно выбросили. Как прикажете мне теперь быть здесь, в Лос-Анджелесе? (Не хотите ли, заодно, прислать мне пару критических статей Г. Хабе?)
2) Также и обещанные экземпляры «Лиссабона» до сих пор не пришли, но это только полбеды. Дело в том, что оба эти упущения можно было поставить в ряд под вторым и третьим номером, потому что я наконец вспомнил и еще кое-что —
о книге (рецензии!) для Иоахима Кайзера из «Зюддойче цайтунг»,
(статьи!) господина Небауэра из мюнхенской «Абендцайтунг».
Не слишком ли медленно движется эта рекламная деятельность? То, что уже начало медленно катиться, надо, следуя Ницше, лишь немного подтолкнуть.
Хайнц Липман из Цюриха начинает профильное обсуждение моих книг на Северогерманском радио и на других радиостанциях.
Было бы неплохо печатать объявления и в биржевом листке, я так думаю, как старый рекламщик – это принесло бы мне огромную пользу! Вы уже один раз это сделали, и это было
Тысяча приветов из страны, где +8 градусов уже считают нестерпимым холодом,
от Вашего
Эриха Марии Ремарка.
Дорогой Ганс-Герд!
Большое спасибо за твои письма и прекрасную статью*, в которой содержится многое, о чем я не думал уже несколько десятилетий, и которая уже только поэтому доставила мне большую радость – не говоря уже о дружеских чувствах, громко звучащих в ней. Можешь мне поверить: все напоминает о нашей юности, – тоска и печаль о том, что она так скоро пролетела, о том волшебстве ожидания, которое позже было уже нечем заменить.
Странно, что так осторожничают оснабрюкские отцы города, хотя им не приходится делать что-то особенное. Министр-президент Ганновера и бургомистр Берлина так не поступали – они просто поздравили; и хотя я – как, вероятно, и ты – придаю мало значения годовщинам и юбилеям, понимаю, тем не менее, что за дружеское отношение надо благодарить. Как дела у тебя? Ты ведь на один или два года старше меня. Значит, ты уже пенсионер? Или в твоей профессии на пенсию уходят в семьдесят лет? Выход на пенсию означает, что отныне человек может делать только то, что доставляет ему настоящую радость. Пусть мы проведем так следующие двадцать пять лет жизни.
В любом случае дай мне знать, когда и где ты собираешься быть в Париже. Не знаю, смогу ли я приехать, но этого никогда не знаешь наверняка. Еще раз большое тебе спасибо, дорогой Ганс-Герд, я испытываю совершенно особые чувства всякий раз, когда получаю от тебя весточку.
Не напишешь ли адрес нашего Людвига Бете. Я уже много месяцев собираюсь написать ему ответ, но где-то потерял его письмо и адрес.
Привет и наилучшие пожелания от твоего старого
