Читать «Я весь отдался северу» онлайн - страница 5
Степан Писахов
Начал готовиться к зимовке. Надо запасти дров. У берега было много плавника. Сталкивал бревна в воду, кое-как подгонял ближе к дому, распиливал и втаскивал в гору к дому. Много запасти не было силы и времени. Месяца на два-три запас.
С наступленьем темных ночей пришли и ветры, будто сговорились.
Несколько дней штормовой ветер не выпускал из дому. Ветер порывами наваливался на дом, пытался сбросить с места. Дом вздрагивал, отвечал не то вздохами, не то стонами. Наконец ветер успокоился. Я пошел делать зарисовки.
Большие пятна сгустками крови краснели на камнях. Подошел ближе. Это камнеломка в осеннем расцвете -- увяданий. Листья желтеют и проходят всю гамму красных тонов. Яркое увядание камнеломки, похожее на цветение, разгоняло безнадежность, громко говорило о радости жизни, о силе жизни. В темном пейзаже увядающая камнеломка радовала больше весеннего цветения на юге.
Ненцы ждали с Большой Земли продуктов на зиму. Кто-либо из ненцев дежурил на высоком месте, всматривался в море.
Пароход! Пароход идет!
Становище ожило. У всех оказалось много дела, хлопот Сколько я ни всматривался в море -- ничего не видел. - Да ты носом нюхай. Дымом пахнет Глазом-то и мы не видим.
В том же 1905 году познакомился с Тыко Вилкой. Картины Вылки меня поразили глубоким пониманием полярного пейзажа. Картины были исполнены карандашом и акварелью. Исполнение было неровное. Рядом с утонченнейшими акварелями, напоминающими лучших мастеров, были резко набросанные черные горы, скалы. В них надо было вглядеться, смотреть надо было иначе, чем обычные, привычные глазу пейзажи. Особенно радовали и запомнились "Жонка ловит рыбу" и "Ночь летом". "Жонка ловит рыбу" -- непосредственная передача виденного, прочувствованного. Мягкие линии невысоких гор обступили залив. Лодка. Ряд поплавков. Рыбачка наклонилась над сетью.
"Ночь летом" -- маленький островок, тихая вода, над островком два легких розовых облачка.
Вилка стремился на Большую Землю, в Москву. Хотелось отговорить, посоветовать окрепнуть в своих работах, окрепнуть в своих достижениях и тогда ехать.
В те недавние и, кажется, такие далекие от нашего времени годы не было бережного и заботливого отношения к самобытным художникам, выходящим из малых народов, как сейчас. К сожалению, в Москве Илья Константинович пережил много горьких минут.
В одну из поездок на Новую Землю пришлось ехать с губернатором Сосновским.
Преисполненный довольством, высокий чин заговорил о целях своей поездки. Его не смущало, что его слова будут слушать и пассажиры второго класса, и даже пассажиры трюма, палубы, пассажиры третьего класса. Под мерный шум машины, под журчание воды, рассекаемой пароходом, губернатор говорил:
-- Я еду -- я получаю прогонные с каждой версты за двенадцать лошадей! За двенадцать лошадей е каждой версты! -Хмельной властелин Севера просто думал вслух: -- Еду по морю, а версты считаются, прогонные сосчитываются. И море милое, тихое. Мне это нравится. Я доволен!..