Читать «Южнее, чем прежде (Повести, рассказы)» онлайн - страница 65

Подошел автобус с лампочками под толстой бутылочной крышей. В нем было только два места, в разных его концах. Увидев это, пассажиры заволновались, затеяли пересадку, в которую пытались вовлечь и водителя. И наконец открылись два места рядом. Они сели, почувствовав головами шепот двух старух, сидящих сзади. Старушки шептались очень долго и своим шепотом нагрели весь автобус.

Я даже удивился

Перрон был пустой, освещенный голубым светом из трубок.

В вагоне оказалось темно, душно, сладко и неприятно пахло, как всегда пахнет в плацкартных вагонах; пассажиры сидели в темноте, тихо переговариваясь; чьи-то ноги уже торчали с верхней полки в проход.

Я сел на боковое место и положил голову на коричневый, немножко липкий столик.

Вагон дернулся, еще раз, и весь состав, со скрипом, растягивая пружины между вагонами, двинулся, сначала медленно, вроде бы несерьезно...

Я поднял голову и смотрел.

Пошла серая асфальтовая платформа, внезапно оборвавшаяся.

Высокая каменная стена.

Потом склад дров — дрова, дрова, освещенные сильной лампой с крыши сарая.

Потом почти вплотную — красный кирпичный дом и тускло освещенная лестница, — я всегда гляжу на эту лестницу, когда уезжаю.

Дальше ничего не было, стало просто темно, и я пошел к проводнику за постелью.

Я вернулся, неся в руке большой пакет с пломбой, сорвал ее, выдернул наволочку и натянул ее на вялую бесформенную подушку с торчащим мелким, пушистым, ласково закругленным перышком.

Расстелил свежую прохладную простыню, — на ней остались квадраты, как она была сложена, — подсунул края под матрац, сверху бросил колючее одеяло.

Потом повалился на спину, неловко разделся под одеялом, повесил одежду на крюк, помял подушку, положил на нее тяжелую голову и заснул.

Когда я, после длинной темной ночи, проснулся, то лежал неподвижно, не открывая глаз, не помня — кто я, где, зачем, — в этом состоянии я был довольно долго.

Через закрытые веки я чувствовал яркий белый свет, на нем было темное пятно — кажется, женщина...

Потом я совсем проснулся, сел и стал смотреть в окошко. Поезд шел по глухому, засыпанному пушистым снегом лесу. Все белое.

Такой же снег лежал в ту зиму, и если подойти к ели и ударить по стволу, снег начнет ссыпаться с верхних веток на нижние и лететь на лицо облачком холодным и влажным.

Снег и белый дым из труб — вот что тогда было. Калитка закрывалась ржавой петлей, двор в углу падал, валился в овраг, и там, в снегу, темнела деревянная дверь.

За ней были сени с промерзшими лыжами и комната с неровным полом. Большую ее часть занимали нары, и на них, закатившись по мятым матрацам под самые стены, пытаясь укрыться обрывками одеял, спали мы — небритые, со спутанными волосами, в ватных прожженных штанах.