Читать «Эфиоп (Книга 1)» онлайн - страница 4

Макконнен совсем обалдел, но подумал н подписал заявку на поиски Атлантиды. С глаз долой, если не хочет жениться на лиульте Люси! Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Лишь бы не было войны. Pohouyam тут же написал рекомендательное письмо своему другу Уинстону Черчиллю, которое начиналось словами:

"Дорогой Тони! Выслушай этого идиота и, если можешь, помоги ему..." и т.д.

____________________

1 Высший, древнейший и почетнейший титул в Офире (офир.).

2 Высшая должность в Офире (офир.).

3 Принцесса (Ее Высочество) Люси (офир.).

4 Уйти в Эдем - перейти в другую реальность (офир.). Вовсе не соответствует русскому "умереть".

5 "В подземном сражении" - так сказано в автобиографии А. П. Ганнибала. (Прим. ред.)

6 "Белая лошадь" (англ.).

ГЛАВА 4

В БЕЛОМ ВЕНЧИКЕ ИЗ РОЗ

Впереди - Исус Христос

А. Блок

Двенадцать

После падения головой об асфальт в велогонке Тур де Ватикан и длительной реанимации в Римском военно-морском госпитале Сашка Гайдамаку вместе с велосипедом "Кольнаго" осторожно погрузили в самолет, доставили в Москву, потом привезли в поезде на Гуляй-градский вокзал, встретили "Скорой помощью", кое-как перекантовали домой и уложили на Люськин диван.

Закончилась его лебединая песня. Последнее, что помнил Гайдамака в итальянском критериуме*1, - белого священника на обочине. Успел подумать: "Никак папа римский?!", потом завал в пелетоне, небо в колесах и окровавленный асфальт в глазах. Над ним склонился великий русский гонщик Виктор Капитонов, а над папой римским - великий поляк Рышард Шурковский. Шурковский сказал: "Taki marny"*2, Капитонов сказал: "Хана". Но вышло наоборот - очень плохо было Гайдамаке, а хана была папе римскому. Жизнь Гайдамаке спас танковый шлем, даже трепанацию черепа ему делали, не сдирая шлема, присохшего с черной кровью к коже. На похороны папы римского Павла-Карела 1-го Гайдамаку, естественно, не пригласили, да и как бы он поехал со своей трепанацией и с присохшим танковым шлемом.

Гайдамака с трудом приходил в себя. Голова разламывалась. В сознании зияли черные дыры, из них высовывались какие-то черные негритянские рожи, торчали какие-то крысиные хвосты каких-то воспоминаний, как после тяжелейшего многомесячного запоя. Лишь последние слова папы римского - "От черт!" - крепко застряли в памяти. Никого не узнавал. Жил на диване с какой-то женщиной по имени Люська - говорила, что его жена, но он не помнил. Приходил участковый врач Владимир Апполинариевич, оформлял инвалидную справку, по которой Сашку Гайдамаке для получения большей пенсии сам Брежнев, втихаря, чтобы не вызвать международных осложнений, присвоил звание Заслуженного мастера спорта.

"Надо же, - бормотал Брежнев, качая головой и подписывая закрытый указ. На самого папу римского наехал. А не послать ли его в Тибет, пусть наедет на далай-ламу".

- Где я? - тихо спрашивал Гайдамака врача.

- Где, где... - отвечал Владимир Апполинариевич.

- А кто я? - еще тише спрашивал он.

- Герой. Сосиськиных сран. Самого папу римского на тот свет отправил.