Читать «Энрико Карузо» онлайн - страница 64

Я вошел в гостиницу. Мой взгляд надолго приковался к застывшему лицу Карузо. Рыдание сжимало горло. Положив цветок па грудь, я вышел. На траурной мессе меня попросили спеть, но, почувствовав, что волнение сильнее меня, я отказался. Во Фьюджи я возвратился уже в полночь. Меня лихорадило. На утро температура поднялась до тридцати девяти. Пятнадцать дней я пролежал в постели. Из окна были видны горы. Часами меня мучили зловещие видения. Я видел своего ушедшего друга. К вечеру, когда поднималась температура, я чувствовал опустошенность, хотелось умереть”.

Похороны Карузо состоялись 5 августа. На памяти неаполитанцев еще не было подобных… Грандиозный кортеж направился от отеля “Везувио” через главные улицы города к исторической базилике святых Франчески и Паоло. На траурной мессе присутствовали городские власти, представители театров, институтов, учреждений с флагами и знаменами, все скорбящее население города - бесконечное, поистине несметное количество людей с цветами и флягами. В величественном соборе, одетом в траур, парит печальный голос, поющий южную пленительную песнь - “Молитву” Алессандро Страделла. Это голос певца Фернандо де Лючиа из театра Сан Карло. Он закончил песнь рыданием над гробом ушедшего друга и согражданина, что еще увеличило волнение всех присутствующих.

Прах Карузо погребен в Неаполе, на кладбище Пьянто, в специально возведенной капелле (построенной родными певца), где он находится и по сей день.

К середине сентября 1921 года из Америки в Неаполь была доставлена огромная восковая свеча весом в пять центнеров - дар американского народа. Она должна зажигаться раз в год перед изображением богоматери в память великого артиста. Свечу отлили в Нью-Йорке по заказу “Объединенных больниц”, институтов и приютов Америки, которым Карузо оказывал помощь в течение многих лет.

По подсчетам, эта гигантская свеча должна гореть пятьсот лет, если ее будут зажигать раз в год на двадцать четыре часа. Все американцы, получившие в свое время помощь Карузо, призвали Помпейскую мадонну хранить итальянского тенора, который “не имеет себе равных в искусстве и щедрости”. Пусть он спокойно спит в своей земле, около моря, которое он так любил, рядом со своими воспоминаниями, оберегаемый глубокой, ревностной любовью своего народа.

В течение многих лет хрустальный гроб был открыт, и посетители из всех стран мира могли созерцать великого артиста. А он лежал спокойный и сильный, такой, каким был в жизни и на сцене, когда щедро расточал сокровища своего искусства и своего сердца.