Читать «Экспедиция идет к цели (Приключенческая повесть)» онлайн - страница 21

Первым заговорил Норбо-Церен.

— Ом мани падме хум… — начал он слегка хриплым, но торжественным голосом и поднял тяжелые веки. — Я собрал вас, дети мои, чтобы сообщить отрадную весть: настало время развернуть знамя восстания! Войска милостивого божественного японского императора, нашего покровителя, готовы оказать нам поддержку. Дело за нами. Мы должны напрячь все наши силы, чтобы покончить с ненавистной аратской властью. В своей священной борьбе мы будем опираться главным образом на высших и средних лам, на хозяев, недовольных новым режимом. Низших лам нужно привлекать со строгим отбором, изолировать их от населения. Наша организация насчитывает всего лишь тысячу человек, у нас пока нет оружия, но разве каждый из вас не пожертвует часть своего имущества на святое дело? Или вы согласны и дальше пребывать в унижении и пренебрежении? Я уже стар, и в руках моих нет прежней силы, у меня отняли все, что можно отнять, но я чувствую, как мое сердце наполняется гневом, я готов к беспощадной борьбе. Мы потерпели поражение в тридцать втором году, но ненависть осталась в наших душах. Мы были тогда одиноки, а теперь великий император протягивает нам руку помощи. Идите в мир, и пусть каждый из вас возьмет из тайников спрятанное оружие. Или сейчас — или никогда! Благословляю вас…

Настоятель сделал рукой знак двум служкам, и те благоговейно взяли с домашнего алтаря что-то завернутое в желтую далембу.

— Это святыня монастыря — знамя великого Чингисхана! — торжественно произнес Норбо-Церен. — Оно будет знаменем восстания. Разверните!

Служки, бормоча молитвы и содрогаясь от суеверного ужаса, сдернули желтую далембу. И все увидели то, что, казалось бы, давно было потеряно во тьме времен: темно-синее парчовое знамя, очень старое, но словно все еще хранящее отблеск тех далеких веков, когда монгольские всадники владели половиной мира.

У всех вырвался возглас изумления. Заговорщики склонили головы, застыли в неподвижном молчании. Многие слышали о знамени Чингисхана, якобы хранящемся в тайниках монастыря, но мало верили этому. Вот оно, это знамя, как рука, протянутая древними батырами повстанцам, замыслившим свержение народной власти!

Поднялся Накамура. Он уже обрел душевное равновесие и почувствовал себя вождем этих людей. «Старая лиса Макино увидит, что для меня нет невозможного, — думал он. — Я не позволю никому загребать жар моими руками. Мне достанется слава и обеспеченная жизнь. Меня надули, но тем хуже для тех, кто меня надул. Это я подниму восстание… я один!» Он представил охваченные огнем предприятия, выжженные пастбища, ревущих коров, людей, бегущих в панике от чумы, лужи крови на земле, и лицо его прояснилось. Им овладело вдохновение, и он заговорил о великой Монголии от Забайкалья до Восточного Туркестана, о божественной миссии Японии: