Читать «Шпион в доме любви» онлайн

Анаис Нин

Шпион в доме любви

На перекрестке моралей, или «Борьба за жанр»

Произведения каких только знаменитых ныне писателей не подвергались в свое время гонениям критиков и всевозможных лже-святош, отзывавших их «вопиющей порнографией». Полагаю, не имеет смысла приводить здесь весь список, начиная с Боккаччо и Рабле, минуя Донатьет Альфонса Франсуа де Сада и заканчивая Дэвидом Гербертом Лоуренсом и Иваном Алексеевичем Буниным. Теперь эти произведения стали признанной классикой. Оставшись при этом Порнографией. По жанру.

Люди очень мало задумываются над тем, как велико в их повседневной жизни то, что принято называть «силой привычки». Сейчас, в пору глобальных изменений в социальном плане, многое из того, что прежде казалось будничным и незыблемым, представляется чудовищным и смешным Какие-то лозунги, соревнования, навязанные идеалы… Человек расстается со своим прошлым смеясь, помнится, так сказал один неглупый мыслитель. Теперь-то нам конечно смешно Но только смехом этим человечество смеется над самим собой, смеется, потому что не поняло вчера того, что столь очевидно сегодня.

Почему-то мораль считается «моральной». Она, как Евангелие, словно ниспослано роду человеческому свыше Так ли это? Отнюдь, поймем мы, если задумаемся. Имеющий глаза да увидит…

Когда европейцы только еще начинали приезжать в Китай, расселяясь в Шанхае и прочих городах, местные жители не знали, смущаться им или смеяться. Дело в том что европейцы, встречаясь на улицах, имели обыкновение целоваться. То, что принято в Европе — на то они и европейцы, — вызывало в китайцах полнейшее недоумение: за поцелуем ничего не следовало. Объяснялось все просто. Поцелуи или просто ласки, не ведущие к естественному продолжению, т. е. половому соитию, считались в Китае оскорблением основополагающих восточных начал: инь и ян.

В свою очередь, европейцы столкнулись в Китае с полным приятием таких «страшных пороков», как внебрачные связи, мастурбация, и многих других дозволенных китайцу удовольствий.

Христианству уже две тысячи лет. То, каким оно мыслилось теми личностями, которые стояли у его истоков, нам не дано узнать. Дошедшая до наших дней религия есть обычный суррогат, много раз приспособленный к нуждам «отцов Церкви» и их шустрых поверенных. Мирянин, преклонивший колени перед священником, — вот любимый символ «веры». И если сам священник получал от этого чувственное удовольствие — ведь среди мирян были и мирянки, притом хорошенькие, — это никого не касалось.

За два тысячелетия любая, даже самая бредовая идея, повторяемая из века в век, может настолько укорениться в умах людей, что они уже воспринимают ее как свою собственную и готовы расправляться за нее с себе подобными — причем не всегда имея с этого хотя бы малую выгоду для себя. Просто «так принято».

Половое соитие, всячески втаптываемое в грязь ревнивыми блюстителями веры, на том же Востоке, в тантрической, например, философии почиталось как «путь к бессмертию». И это, дорогой читатель, не должно вызывать улыбку. Поскольку такое представление базируется на чисто физическом подходе к данному явлению, связанному со значительным расходом внутренней энергии. Вопрос в том, чтобы не просто ее расходовать, пусть даже с удовольствием, но и уметь применять в оздоровительных целях. Мораль восточного человека от этого нисколько не страдала. Зато средний европеец страдал — и страдает — от своей «страусиной» морали. Но не только — а может быть, и не столько — телом.