Читать «Шарон Крич. Отличный шанс» онлайн - страница 21

- Надо запоминать, - сказала наша учительница итальянского. - Запоминать!

Я стала представлять себе машину с губной помадой и корабль с усами, чтобы запомнить, какое из этих двух слов женского рода, а какое - мужского.

Два раза в неделю у нас были уроки разговорного итальянского языка. Мы выучивали диалоги и воспроизводили их в классе. Если думать о содержании диалога, то становилось неловко, потому что нормальный человек не может сидеть все утро и твердить: “У меня есть красная ручка и голубая ручка. У меня две ручки. Сколько у тебя ручек?” Если действительно задуматься над тем, что говоришь, то можно почувствовать себя полным идиотом. Но если сосредоточиться на произношении и ритме, то все уже не кажется таким нелепым.

На уроках у меня получались всякие несуразности, и учительнице приходилось то и дело поправлять меня. Так, я заявила ей однажды, что ложусь спать в семьсот часов и что мне триста тридцать лет. В одном из диалогов я задала вопрос: “Сколько стоит времени?” А в другом случае сказала: “Я хочу шестьсот картошек, нет, спасибо”.

Неужели бабушка Фиорелли действительно умела разговаривать на этом языке, и неужели она на самом деле не знала ни слова по-английски, когда приехала в Америку, и насколько трудно ей было выучить английский? Время от времени я задумывалась об этих вещах.

И еще я думала обо всех иностранных учениках нашей американской школы - японцах, испанцах, французах, норвежцах, индийцах, саудовцах, иранцах, немцах, голландцах, китайцах, - как им удавалось изучать на совершенно чужом для них английском языке такие предметы, как история, алгебра, естественные науки?

Мне казалось, что, когда иностранцы на ломаном английском задавали мне вопросы вроде: “Как достичь на спортзал?” или “Ты населяешь Америку?” - они выражались гораздо понятнее, чем я по-итальянски.

Иногда, засиживаясь допоздна за учебником итальянского, я приходила в такое отчаяние из-за своей неспособности запомнить какие-то слова или фразы, что швыряла книгу через всю комнату. Если тетя Сэнди слышала шум, она входила, постучав в дверь, и сочувственно спрашивала: “Учишь итальянский?” Она с пониманием относилась к моим срывам, потому что как-то пришла домой с испорченной прической, не сумев правильно объяснить в парикмахерской, чего хотела.

Лишь однажды я заслужила одобрительные слова в свой адрес от учительницы итальянского, хотя в ту минуту не восприняла их в качестве комплимента. Она сказала, что у меня язык итальянки (то есть устроен, как у настоящей итальянки). Тогда это прозвучало как оскорбление, но Гутри объяснил, что речь шла о моем хорошем произношении. И я подумала, что, наверное, мне запомнились итальянские слова, которые говорила моя мама, и то, как она их произносила.

Сны Доменики Сантолины Дун

Я получила целый мешок писем от родителей, Стеллы и Крика. Все письма были на итальянском языке, и я не могла прочитать их. Я показывала письма всем подряд, но ни один человек тоже не мог понять, что в них написано. “Это не настоящий итальянский”, - говорили все. В некоторых конвертах лежали фотографии, но я не могла разобрать, что на них изображено. Все они были очень, очень черными. “Наверное, фотографии тоже на итальянском”, - подумала я.