Читать «Шаг в сторону. Загадка "Эндхауза". Адресат неизвестен» онлайн - страница 21

— Ведь вы раньше были жандармом? — спросил я бестактно.

Жачек вытаращил глаза.

— Ага. В годы масариковского террора.

Ну ладно. Если нужно выбирать из двух людей, которым почему-либо не по душе наш строй, я скорее выберу свирепого Жачека, который хотя ни с чем не согласен, но и не притворяется, чем такого вот доктора Вегрихта, который, вероятно, вынужден был быть лояльным при всех режимах. Я не думаю, что небеса содрогнутся, если некоторые люди, имеющие так называемое особое мение, выскажут его вслух. Поступки — это уже другое дело. Тут уже не до шуток, потому что некоторые поступки нельзя оставлять безнаказанными.

Я ничего не сказал, а Жачек ушел в свой домик с пальмовой ветвью и с ведром в руках. Или он действительно не боялся, или ему нечего было бояться. А может быть, Кунц уже заверил его, что я безвредный техник-строитель.

Ночевал я снова на той же кушеточке в ампирном салоне. Спал хорошо, и два следующих дня тоже прожил беззаботно. Если бы меня сюда направили официально, я бы мучился угрызениями совести из-за безделья. Иногда для виду осматривал свод и делал какие-то заметки, но чаще валялся на траве и разговаривал с Кунцем и пани Ландовой о всевозможных вещах... Отдых был чудесный.

Рыскать по замку не имело смысла. Часы, если они вообще здесь находились, наверняка были хорошо припрятаны. Решающие дни — суббота и воскресенье. А пока я выжидал. Днем валялся в траве, а вечером играл в карты.

В субботу после обеда появились первые туристы, хотя Кунц говорил, что основная масса народу бывает по воскресеньям. Не знаю, замечали ли вы, что все посетители старинных замков и музеев на один лад. Главным образом это девушки, которые к старости становятся ужасно любознательными, ходят с толстыми туристскими палками и страшно интересуются, как именно попадала горячая смола на головы осаждающих. Потом — это многодетные семьи: «Типичен, не ковыряй в носике и слушай хорошенько, о чем рассказывает пан». И, наконец, случайные посетители, которые приходят позабавиться. Забавного было много, Кунц без удержу фантазировал, и все оставались довольны, даже Жачек, продававший открытки, пиво и наклейки на палки.

Я таскался с каждой экскурсией в надежде заметить что-нибудь подозрительное. Посетители сначала поглядывали на меня, а потом утратили интерес к моей особе, потому что гид ле упомянул обо мне в своем вступительном слове. Так я два раза совершил обход, и все ничего. Я думал, что контрабанду, если здесь вообще есть такая, передают из рук в руки, когда продают билеты (это делал Кунц), или при покупке напитков, или, наконец, последняя возможность — это спрятать ее в какой-нибудь ящичек, откуда связной сможет в удобный момент забрать ее. Первые две возможности отпадали, я очень внимательно следил за руками. А в надежде на третий вариант, как пес, таскался за всеми туристами. И ничего.

Туристы разъезжались. Начинало темнеть. Осталось воскресенье и неприятная неуверенность, что в это воскресенье должно что-то произойти, если вообще здесь что-то могло произойти. За Жачеком и Кунцем я опять мог следить, но слежка за туристами могла привлечь внимание к моей особе. Если часы где-то спрятаны, то скорее всего там, куда заходят экскурсанты. Одинокий посетитель, шныряющий по помещениям, в которые нельзя входить, вызвал бы подозрение. Но совсем ne^j трудно немного отстать, взять что нужно и присоединиться к остальным как ни в чем не бывало. Я решил утром, до прибытия туристов, просмотреть по мере возможности все подходящие места. Тот, кто будет прятать контрабанду, скорей всего сделает это ночью, но было бы глупо всю ночь следить за каждым обитателем замка.