Читать «Чур, мой дым!» онлайн - страница 84

Дядя, даже не взглянув в зеркало, вышел на улицу.

Я почти бежал в тяжелых резиновых сапогах. Обида и злоба раздирали меня. Готов был избить, растоптать все и всякого. Злоба и обида остро воскрешали в памяти голодное время в детдоме, и бродяжничество по стране с отцом, и все безвыходное, изнуряющее, что было со мной в лесопарке.

Мой бессловесный друг — Зорька

Я направился к овсяному полю. Стало темнеть. Я не был трусом, но всегда щемило сердце, если оставался один в беззвучной темноте вечернего леса. Сознание подсказывало, что нечего бояться, а сердце холодело от лесного шуршащего дыхания, от чьих-то воображаемых, мерцающих со всех сторон глаз и еще оттого, что мне всегда казалось — кажется и сейчас — а вдруг оживут деревья?

Зорька вполне могла переночевать в лесу, как делали другие коровы. И уж если она легла где-нибудь в кустах, то надо приглядываться к белому пятну: оно как раз между рогов, как звездочка.

В лесу стало холодно. Остро пахло хвоей и болотной сыростью. Обида моя на родственников не проходила. Я вдруг рассердился и на телку: «Неблагодарная — удрала! А сколько молодой, сочной травы нарвал я для нее! Сколько раз чистил сарай и скреб ее черные бока! А как я терпел, когда она шершавым языком зализывала мои волосы на лбу!»

И опять я подумал о тете и дяде. «Они скрывают от меня даже еду. Двуличные и жестокие люди. Целый день я мотался по лесу, устал, как черт, а теперь в темноте, голодный должен разыскивать для них эту скотину. А Зорька будто нарочно дразнит меня, прячется и, может быть, подглядывает за мной, мол, попробуй найди. Ненавижу ее! Всех ненавижу! Вот возьму и останусь в лесу или буду идти, пока не упаду от усталости. Пусть узнают, пусть поймут…»

Я раздвигал кусты и высматривал белую звездочку. Иногда казалось, что вот она, совсем рядом покачивается невысоко над землей.

— Ах, вот ты где! — злобно говорил я и бросался вперед. Подбегал, но видел только старый березовый пень. Так было несколько раз, и мне показалось, что кто-то дурачит меня, запутывает. Я побежал из лесу на дорогу, и жутко было рваться через цепкие, живые кусты. Перепрыгнув через канаву, я остановился. Передо мной была старая военная дорога — лежневка. Она широко разрезала лес, вдоль нее стояли высокие сосны, их вершины еще освещались бледным закатом. Бледным закатом был освещен и прохладный белесый воздух, и весь далекий, ровный лесной коридор. По этому коридору, не спеша и покачиваясь, плыла ко мне навстречу яркая белая звездочка на лбу моей Зорьки. Телка остановилась невдалеке, фыркнула и тихо промычала. Она сделала это так кротко, доверительно и виновато, что я подошел к ней и долго гладил ее теплую парную морду, расспрашивал, где она была, стыдил, рассказывал о своем страхе. А она больно лизала мой лоб и обдавала лицо горячим молочным дыханием.