Читать «Чертоцвет. Старые дети (Романы)» онлайн - страница 70

Вполне возможно, что и Юстина еще раз услышала хруст: сломался о камень позвоночник сброшенной с сеновала Роози.

Они молча и мрачно ели, и Эва увидела за окном хлопья сажи, которые медленно парили, словно пытались заглянуть в комнату. Внезапно Якоб раскрыл рот и сказал: какая же это свадьба без водки.

Челюсть Иоханнеса заходила, словно он размалывал готовые сорваться с языка злые слова.

Но и он пересилил себя и постарался подавить свою досаду — как-то надо было выкарабкаться из-под этой душившей всех тяжести. Иоханнес поднялся из-за стола, громыхнул дверцей шкафа и пустил по кругу стакан с водкой. Роози с жадностью отхлебывала, зажатая до сих пор в руке ложка со звоном упала на стол, и глаза больной стали желтыми, как у кошки. Да и Якоб заливал свое горе довольно-таки странным образом. Он пил водку большими глотками, словно странник в пустыне, которому удалось добраться до источника. От крепкой водки забродила кровь, уставшая после ночных передряг. Якоб поднялся, стал мерить шагами комнату и потребовал, чтобы приготовили постель. Над Долиной духов вставало бледное солнце и тускло заблестел снег, когда Якоб взял за руку молодую новобрачную и потащил ее в горницу. Юстина упиралась, трясла волосами, с которых все еще сыпался пепел, но тем не менее пошла. Роози пристально глядела на дверь комнаты и, словно для того, чтобы удержать равновесие, скрестила на груди руки; выражение ее лица было отнюдь не святое. Эва смотрела в сторону, ей не хотелось видеть, как в уголках рта Роози постепенно появляется отвратительная усмешка, — словно пузырек, возникающий откуда-то из глубины забродившего теста.

Была уже почти ночь, когда осунувшиеся молодожены вышли из комнаты. Якоб надвинул на глаза шапку, взял Юстину за руку, и под покровом темноты они отправились в путь. Они решили обойти Долину духов кругом и пробираться лесом, по снегу, чтобы не встретить ни одной живой души. Эва посчитала, что в такой лютый мороз людям нечего делать в поле, однако молодые остались при своем. Может, так оно и лучше, хотя путь получался длиннее, — не надо было сверлить взглядом темноту над сердцем Медной деревни. От большого пожара не осталось даже маленького костерика, чтобы осветить остатки труб и обгоревшие ели. После полуночи Якоб с Юстиной должны были достигнуть корчмы. Там бы они зажили тихо, как мыши, в бабушкиной комнате, где она когда-то хранила свои лекарства, и запах мяты от стен бальзамом лег бы на их взбудораженные души.

В первые дни февраля Медная деревня опустела. Из далекого леса до самой Долины духов несся стук топоров, с треском валились деревья и, падая, ломали свои ветвистые кроны, как олень рога, чтобы превратиться в бревна для стен. Словно по заказу, в лучшие дни рубки леса, когда ветер едва-едва шевелил ветвями, в небе стояла последняя четверть убывающей луны. Все приметы указывали на то, что стены новых домов Медной деревни будут крепкими, сто лет не возьмут их ни жучок, ни тлен.