Читать «Чертоцвет. Старые дети (Романы)» онлайн - страница 62

Как-то сидя за столом и наблюдая за кривлянием Наана, Иоханнес прямо сказал, что, по крайней мере, еще хоть один сын должен быть в доме. Случись, что из этого единственного толку не получится, кто станет тогда хозяином хутора и продолжателем рода!

Эва, правда, считала, что если ребенка как следует кормить и холить, то вырастет он сильным и живучим. Не существует такого ребенка, с которым не было бы никаких хлопот и забот. Как Эва ни старалась утешить себя подобными мыслями, тревога, что у нее мало детей, висела над ней, точно проклятие. Время от времени Эва с дрожью в сердце поглядывала на мужа, когда тот, сидя по вечерам за столом, откладывал в сторону свои подсчеты и погружался в раздумья. Иной раз поздно вечером он уходил в другую комнату поболтать с Роози — Эва не имела понятия, о чем так долго беседовали между собой брат и сестра.

До сих пор у Эвы не было причин для жалоб, Иоханнес проявил себя человеком прямым и открытым, — но ведь кому дано заглянуть в душу другому? Тревога за будущее Виллаку могла склонить хозяина к суровому решению. Обстоятельства не всегда позволяли поступать в соответствии с душевной добротой. К тому же все привыкли считаться с внешним принуждением: вечно за спиной стояли кто-то или что-то и погоняли.

Впоследствии правда окажется на стороне Иоханнеса. Почти пять лет он ждал третьего ребенка. Эве уже давно было ясно, что надеяться больше не на что.

Как раз пять лет тому назад, когда Наан начал делать первые шаги, Эве по ночам стал чудиться скрип телеги. Она просыпалась от этого звука, настораживалась и, успокоившись, снова засыпала. В ту пору сон еще возвращался к ней, не то что теперь, когда до самого утра ворочаешься, не в силах сомкнуть веки. Эва думала, что неприкаянные души Долины духов ночами шныряют по полю — иной хозяин из округи находил свою телегу где-нибудь за хлевом, в зарослях крапивы, где даже самый разгильдяйский из батраков не смог бы ее оставить.

Старые бревенчатые стены Виллакуского хутора казались Эве надежными, сквозь них не могла проникнуть беда.

Но однажды ранним утром шум неожиданно усилился. Скрип послышался за домом, пронесся под окнами, нырнул под навес хлева и на мгновение словно канул там. Эва затаила дыхание: оси прямо-таки визжали, когда чужая телега заворачивала во двор. Только-только начало светать — с таким грузом и не подобало бы ехать под солнцем, на виду у всей деревни. На перекладинах навозной телеги, покрытых соломой, стонала и охала Роози. Иоханнес вскочил с постели и бросился во двор — его смертельно бледное от негодования лицо стало одного цвета с нижним бельем: хозяйскую дочь Виллаку, коли уж она заболела, можно было бы доставить домой и более достойным образом. Там, на хуторе в соседней деревне, где служила Роози, проживали знакомые люди. Так неужто сам хозяин не мог проводить Роози? Один только пентюх батрак, словно истукан, стоял посреди двора, рядом с лошадью, и держал в руках вожжи; он нагло сообщил, что его хозяева приказали убрать от них Роози. Перепуганная Эва с ужасом следила за Иоханнесом, который медленно сжимал кулаки и глядел по сторонам, ища дубинку. Эва успокаивающе положила руку на плечо мужа — первым делом надо было позаботиться о больной.