Читать «Чертоцвет. Старые дети (Романы)» онлайн - страница 49

Воспоминание о матери, которая, устав, легла под ель и навеки уснула там, удержало тогда Яву.

Одним беспросветным утром, когда все надежды были уже потеряны, Ява нашла под дверью мешок ячменной муки.

Вечером она сидела с детьми за столом, они уписывали за обе щеки горячую похлебку. У Явы в тарелку падали слезы, похлебка стала соленой, словно покойный Якоб стоял за спиной и сквозь пальцы сыпал соль на дымящуюся ложку.

Скрип двери заставил ее очнуться. Увидев жену Матиса, Ява постаралась преодолеть тупое одеревенение, побудившее ее без видимой причины лить слезы.

После тихого приветствия гостья, вместо того чтобы присесть на краешек скамьи, стала ходить по кухне и даже заглянула в горницу.

Яве казалось, будто она еще и сейчас слышит ее шлепающие по отсыревшему полу шаги.

Уголком глаза Ява заметила, как жена Матиса провела пальцем по закопченному боку котла. Помешалась она, что ли? Жена Матиса вынырнула из темного угла и подошла к столу, подняв палец, будто не черное пятно было на кончике пальца, а вожделенный цветок папоротника. Жена Матиса, прищурившись, стала смотреть на Яву. Ява крепче сжала в руке ложку, словно ей и в голову не пришло, что ведь это же не дубинка.

Вместе с тем в душе Явы поднялась странная жалость. Она даже не знала, кого и почему ей жаль, просто она чувствовала себя виноватой перед женой Матиса. Жена Матиса стояла тихо, не шевеля ни рукой, ни ногой. Похоже, у нее не было на уме злых мыслей.

Растерявшись, Ява со стуком положила ложку на стол, жена Матиса даже глазом не моргнула. Ява начала заталкивать под платок прядь выбившихся волос, она подозревала, что в ее темных волосах появилось немало седины, — давно уже ей не приходила мысль посмотреться в зеркало. Взгляд жены Матиса с особой тщательностью изучал лицо Явы, и Яве казалось, будто гостья тычет ей в лицо закопченным пальцем: темные пятна возникали одно за другим.

Ява ощущала себя старухой, которую разглядывают с тревогой и чей вид не вселяет добрых надежд.

— Мои дочери гонят Матиса из дому, — в конце концов заговорила жена Матиса. — Так поступят когда-нибудь и твои дети.

Собственная несообразительность удивила Яву. Невольно ее ладонь скользнула по затылку — словно бы долго длившийся голод выел ей часть головы, лишив ясного рассудка. Они же ели муку, принесенную Матисом! Значит, это не корчмарские притащили мешок и поставили его за дверью? Вот почему Якоб стоял у Явы за спиной и сыпал соль в ложку!

Жена Матиса ушла потихоньку, будто перепорхнула через пол, растопырив пальцы, подобно перьям крыла: чужая птица вылетела, дверь осталась открытой. Когда Ява спохватилась и глянула ей вслед, то увидела в четырехугольной раме Мирт — корова, расставив ноги, караулила за порогом и раздувала ноздри на запах муки.