Читать «Черный клевер» онлайн - страница 47

– То ли еще будет, Нина Романовна, – воодушевлялся он все больше. Сейчас уже никто не распознал бы в нем ни сотрудника научного отдела Метростроя, ни главу Комиссии по переименованию улиц. Вот что делает с нами искренняя и глубокая привязанность. Он как ребенок, видит не то, что уже окружает его, а вымышленные миры.

– В скором времени внизу у нас будет лекционный зал на триста человек, тут прорубят дверь. Книгохранилище оборудуют стеллажами, а также отоплением, канализацией, телефоном. Музей Сухаревой башни устроим. А, Михаил Александрович, как тебе такая идея? Башня этого достойна!

– Вне всяких сомнений, достойна.

– А летом будем публику на галерею третьего этажа пускать. Это теперь везде внутри прорубили дверей, а раньше залы друг с другом не сообщались, только все выходили на галерею, которая опоясывает Башню. Вид оттуда открывается, скажу я вам!

Нина оживилась:

– Ой, а как бы нам сейчас туда забраться?

Сытин нахмурил лоб, прикидывая в уме.

– А не продрогнете? Там на высоте ветрище.

– Не продрогну.

– Хорошо. Тогда сперва покажу вам часовой механизм, а потом уж и на галерею.

Я знаю, что Петр Васильевич очень гордится курантами. И в заводе сам принимает участие, еженедельно по воскресеньям. Они громко, на всю округу отсчитывают каждую четверть часа. Мы идем к часовому механизму, и я замечаю, с каким живым и неподдельным интересом Нина рассматривает каждую шестерню и большой барабан с металлическими шипами, который и производит музыку:

– Надо же, мы словно внутри музыкальной шкатулки!

– Ну, принцип тот же, – улыбнулся довольный произведенным эффектом Сытин. – Очень большая музыкальная шкатулка, и вместе с тем очень большие ходики, только что без кукушки. Видите эти гири? Весом в пятьдесят пудов, представьте! Завод у часов рассчитан на неделю, причем к концу они опускаются до самого низа башенного столба, а после завода поднимаются под потолок четвертого яруса. Посмотрите-ка вверх, видите колокола? Специальные молоточки соединены с часовыми механизмами вот этими тросами, и когда приходит время, они начинают бить в колокола.

У меня в голове началась какая-то сумятица. Вспомнился и «Городок в табакерке», и Органчик Салтыкова-Щедрина, и даже почему-то подземные жители Погорельского, словом, все перемешалось, и мы втроем показались мне заводными игрушками, не принадлежащими больше нашему веку и людскому племени. Было в эту секунду между нами какое-то механистическое и при этом волшебное, сказочное чувство.

У массивной, обитой металлом двери на галерею Петр Васильевич вдруг нахмурился и зазвенел связкой ключей, перебирая в поисках нужного:

– Ох ты ж голова моя дырявая. Ключ-то от галереи у меня в столе, в кабинете. Я мигом!

Он заторопился прочь, забавно подпрыгивая на каждом шагу.

– Не торопитесь так, мы ведь не спешим! – крикнула ему вдогонку Нина, не рассчитав молодой силы своего голоса, и эхо перепуганно заметалось под арочными сводами: «спешим… спешим… спешим…»

Мы остались одни и переглянулись. Свет от тусклой лампочки почти не достигал этой части зала. Я как-то очень остро осознал, что никого, кроме нас, здесь нет, но…