Подожди меня в кафе, внизу, я сейчас спущусь,Ты пришла чуть раньше, чем сказала, что ты.Должен был подумать, что так будет, и ждать,Ты идешь впереди времени, но оно недвижно.Светятся ли твои глаза или сквозь них душа?Улыбка полна смеха, а тело движений. РукиДержат чашку, отброшены, касаются ладоней,Записывают. Мне не уследить за их листвой.Искрами полноты мира пересыпан твой шепот.Невозможно не радоваться тебе. Но я помнюИ то, какой ты бываешь перед собой, наединеС холодом мира, где искры пусты. Как наполнивЛадонь таблетками от абсурда, сказала, «хватит».И сейчас, смеясь, ты думаешь: завтра или потом?
Тис
«Давай выпьем», сказала ты тогда равнодушно.«Давай», согласился я. «Ты только не подумай»,Продолжила, «Обычно я не пью, даже не курю».За окном черные ботинки и туфли под дождем.Ты рассказывала об отце с холодными глазами,Матери-истеричке между кухней и телефоном,О молодых людях, живших планами на успех.«Расскажи о себе», добавила ты, «Пожалуйста».Утром твои белые волосы на белой подушке.Ответила взглядом озабоченным, недоуменным.«О чем мы вчера говорили?». «Да так, толкомНе помню», сказал я. Ты кивнула, «Хорошо.Не выношу разговоров по душам. У каждогоСвое одиночество, и незачем их смешивать».
Ясень
Голубая земля, белые стволы, черные письмена.Ты дремлешь о земле, где полны глаза и весна;Говоришь о мире, в котором сбывается – светлое,Как утренний снег; среди осколков и руин побегСна из времени и во время. Твое будущее цветное,В полушаге; тебе снится яркое, мирское, земное.Твои глаза деятельны и слова горят; в упругий шагСкладываются поступки; ты бежишь, вслед и в ряд,По ступенькам самообмана – в городе циклопическихБашен и дальних дорог. Иногда тебе кажется, рядом,Что еще шаг; иногда кажется, никогда. НежностьюПолны твои глаза, но раздаешь ты ее с расчетом.Обманывают ли тебя – ту, еще в мире белых стволов?Обманываешь ли себя сама, ради корысти и свечения?
Бамбук
В грацию мелочей кажешься погруженной, проходяМимо вещей будто касаясь; упругие движения ламы,Прозрачный сон среди душной тяжести людей. ГорящейЧернотой полон взгляд; ты ведь знаешь, смотрят на тебя.Вытягиваешь руки и опускаешь; шаг, отклик тела.Лицо обращено, искренность наполнена, касающиесяГубы чуть дрожат. Грация твоих слов, истина тела, какХочется им верить, легко поднимаются над мирозданием.Твое тело прекрасно. Не иллюзия сотворенная, не иллюзияНесотворенная; отражение души, потерявшейся в лабиринтеСамообмана. Винить тебя в этом? Ты черства, непрозрачна,Но как рысь, рыщущая в поисках добычи, только тень иного.Убила ли ты в себе душу? Не знаю. На ладонях остатки пепла.Если будешь ее искать, нить к ней в памяти о любивших тебя.
Лебеда
За окном льется холодный дождь, дрожат кусты.Опустив голову в ладони, ты думаешь о томТеплом, уютном, полном, что на краю горизонта,О сытном, о недоставшемся. О том, что у других.Там поют золотые цветы, наполненные солнцем,Там время ярко, а земля плодоносит черешней.Мне жалко тебя, мне всегда тебя было жалко.Ты плачешь над каплями своей разбитой души.Но знакома ли жалость тебе? Скажи, каков ее вкус?Чье сердце ты согрела, делясь душой или раздаваяБлагодарность, открывая руки? Ты не услышишь,Если тебя спросить. Или ответишь: «Кара? Месть?»Справедливости мало. И, нет, конечно, это не месть.Но оглянись. Ты живешь в том мире, который твой.
