Читать «Человек, помоги себе» онлайн - страница 70

Или все-таки я сделала что-то не так?

Конечно. За последнее время я все делаю не так. Все и везде. И с Ларисой. И с ним тоже. Вот и с мамой. Разве трудно было назвать имя? Подумаешь — так и сказала бы… На миг я представила, как отвечаю маме: «Была с Бурковым». — И — нет! Только не про него. Про кого угодно, только не про него. И повторись сейчас сцена с родителями, опять промолчала бы и утаилась.

Но — почему, почему?

За дверью приглушенно зазвучал телевизор.

Я вышла. Папа один. Сидит на диване у торшера. Читает — книжка на коленях. Или читал. Смотрит на экран. Там какой-то лысый толстяк комментирует шахматную партию. Доска и фигуры.

— А мама?

— Легла. — На меня без внимания, даже головы не повернул.

— Ну, что она так расстроилась? Кажется, ничего я ей не сказала. И ничего не случилось. Ну, сходила в кино. С учеником. Нельзя, что ли?

— Глупости говоришь, дочь. Кто запрещает тебе ходить в кино? Или дружить с мальчиками? Мама плакала от обиды.

— От какой обиды?

— Не понимаешь? Ты была еще вот такая, а она мечтала — будем для нашей дочери первыми друзьями. И вот — дождались, выросла. Какое значение, где ходишь и с кем? Не имеем уже права поинтересоваться. Начала обманывать…

— Да что ты, папа.

— Так сказала сейчас она. С горечью и слезами. Дочь замыкается. Уходит в свой мир, а мы…

— Нет, нет. Ну, не ответила сразу, не всегда же хочется. Не успела прийти, а вы… Да, может, я сама скажу потом. Ведь бывает так?

Он долго не отвечал и уже другим тоном, словно давая понять, что мое примирение с ним состоялось, глухо обронил:

— Таблетки опять глотала. Голова.

Я подошла к двери, заглянула в спальню. В зыбком отсвете уличных фонарей было видно — мама лежит на боку под одеялом, с закрытыми глазами, спит, не спит — ровно дышит. Я на цыпочках приблизилась, отодвинула черную прядь со щеки, осторожно поцеловала. Мне почудилось, будто дрогнули мамины веки, но глаза не открылись. Так же на цыпочках я удалилась.

24

«Все не так, все не так» — с этой мыслью я проснулась.

И странное охватило меня состояние — ко всему безразличие. Я шла в школу, зная, что у меня не выучены уроки, но нисколько не была этим расстроена. Спокойно села за парту и совсем не слушала Виктора Павловича. Он объяснял про электрическое поле и о чем-то спросил меня. Я сказала, что ничего не поняла. Все уставились на меня, как на заморское чудовище. Ясенев даже присвистнул. А я? Я находилась в прострации. Есть такое словечко. По-русски — постылость. Мне все опостылело. Почему? Не знаю сама. Дома с мамой вроде улеглось, наверное, ей кое-что сказал папа. А в классе?..

Ларисы, конечно, не было. Впрочем, я и не надеялась, что она выполнит обещание, оброненное мне в последний миг, как милостыню.

Висел опять разрисованный Маратом плакат: «Дорогая Анна Алексеевна, поздравляем с днем рождения!» Пусть наша Аннушка его сейчас не видит — традиция есть традиция. Зинуха во все горло объявила: «Сегодня идем к Олегу Ивановичу! Гоните монеты на сувенирчик Аннушке».