Читать «Человек, помоги себе» онлайн - страница 69

— Карие, — ответила я машинально, но он приблизил ко мне лицо. — Тут же темно, — улыбнулась я растерянно.

— Вот и хорошо. — Он обнял меня.

Я зажмурилась и стиснула губы. А он поцеловал меня. Я не вырывалась. Я стояла, замерев, потеряв всякую власть над собой. Он поцеловал еще. Но вдруг сам отстранился. Мимо кто-то шел.

Тогда я тоже отпрянула, побежала через дорогу.

— Куда же ты? — Он кинулся за мной, преградил путь, опять взял за руки. — Постой.

Но тут же я вырвалась и бросилась в подъезд, на лестницу.

— А завтра? Завтра в кино! — уговаривал он, следуя по пятам.

В страхе, как бы он не потащился наверх, я припустила вовсю, без остановки влетела на четвертый этаж и только здесь перевела дух, прислушалась. В подъезде было тихо, он не шел за мной. Да и вообще неизвестно, стоял ли уже там, у выхода.

Я вынула ключ. Но бессильно опустила руку и прислонилась плечом к стенке.

Что с тобой, Кулагина? Почему ты так взволнованна? Даже дрожишь вся…

23

— Ну, ну, голубушка! Где же опять допоздна пропадаешь?

Мамин голос суров, взгляд холоден.

— С Ларисой.

— Ах, с Ларисой? — Мама медленно повернулась к папе. — Слышал? Вот теперь и полюбуйся! — Она как будто подвела итог спору, который шел у них до моего прихода. И когда снова заговорила со мной, тон ее был такой, какого я от нее никогда не слышала. — Уже обманывать начала? Врать? Ты же была в кино. С молодым человеком. Нам только что звонили, чуть ли не поздравляли — им, видите ли, очень понравился Оленькин мальчик. А мы, твои отец и мать, не ведаем, где и с кем наша дочь развлекается.

— Мама…

— До чего ты дожила?

— Да что я сделала? Ну, была. Неужели нельзя?

— А с уроков убегать — тоже: «неужели нельзя»?

Значит, и об этом знают. Опять чей-нибудь телефонный звонок. Вот великое изобретение, но лучше бы его иногда и не было.

— С уроков из-за Ларисы.

— Теперь на все один ответ — Лариса, с Ларисой, из-за Ларисы.

— Послушай, мама…

— Ты уговаривала меня когда-то — все будет чудесно, ничего с тобой не случится, верьте мне, да? А что получается? Я тебя спрашиваю, что получается?

— Да что «получается»?

— С кем ты была?

— Это неважно.

— Ты слышал? — Мама сделала большие глаза.

Папа молчал. Это означало — он тоже не одобряет моего поведения.

— Говори сейчас же — с кем? — жестко повторила мама.

— Да какое это имеет значение?

— Вот как! — мама села и заплакала.

Ну, совсем хорошо! Сама затеяла, сама расстроилась, а я виновата?

— Ольга! — папа не успел меня задержать — я захлопнула за собой дверь в свою комнату.

Этого мне только и не хватало — скандала с родителями.

«6 декабря, 10 вечера.

Противно и гадко, когда теряешь над собой власть. Только что же это? Еще недавно он презирал меня, издевался и вдруг… А я? Готова все забыть? Презираю себя, презираю, потому что противная и гадкая. А может быть?..»

Что — «может быть»?

Отбросила ручку — всегда множество мыслей переполняют голову, когда хватаюсь за дневник, торопясь излить душу. И не могу записать ничего путного. Несколько жалких строчек. И то лишь ругаю себя — «противная», «отвратительный человек». Не хватает слов. И ума тоже. Потому что не понимаю Буркова. И Ларису. И себя. И даже маму. Почему она расплакалась? Ведь я даже не нагрубила ей.