Читать «Человек не устает жить (Повесть)» онлайн - страница 19

— Бомбим вслепую?

— Нет. Бомб у нас негусто.

— А мотор?

— А война?

Спорить было бесполезно: Аркадий нахмурился. Машина, словно в молоко, нырнула в толщу облаков. Стрелка альтиметра дрогнула, замерла и поползла вниз. Ночь. В ночи земля. И ни огонька в ночи.

— Аркадий! Цель под нами. Даю свет!

Маленькими лучами вспыхнули и повисли над землей САБы — светящиеся авиабомбы. Под ними растекся бесформенным темно-зеленым пятном хвойный лесок. Черными квадратами и прямоугольниками крыш проскользнул под крылом заснеженный поселок. Проплыла в обнимку с колеблющейся тенью угрюмая башня элеватора. Станция. Узорная паутина рельсов на белом снегу. Глухой тупик с резервными паровозами. Водокачка… Снизившись, машина прошла над путями, над тесным скопищем вагонов, платформ и цистерн. Эшелоны, эшелоны, эшелоны…

В небе забесновались лучи прожекторов. Прямыми слепящими колоннами уперлись в косматую грудь облаков, отпечатав золотые круги, разбежались по сторонам, ошаривая подступы, и скрестились над станцией. Зенитчики стреляли на слух. Разрывы снарядов магниевыми вспышками вспарывали темноту, уже разграфленную пулеметными трассами, как лист канцелярской книги. Какая графа придется на «голубую двадцатку» — «приход» или «расход»? Уклоняясь от прожекторов, они неумолимо ринулись на цель.

— Давай! — Аркадий махнул рукой.

Смерчи огня заполыхали в гуще вагонов и платформ. Багрянцем окрасилась изнутри и осела застекленная крыша паровозного депо. Изогнулась легко, как нагретая восковая свечка, железная колонка водокачки. Одна из бомб угодила в состав с горючим. Чудовищный желто-лимонный гриб, окаймленный вихрящимся дымом, вырос над станцией, уподобившейся пробудившемуся вулкану.

Лучи прожекторов высветили кабину. Резкие и, казалось, горячие, они опаляли Аркадию лицо, проникали сквозь сомкнутые веки и давили, давили на глазные яблоки. Острая боль эта ослепляла, отдавалась в затылке, Словно гончие псы при виде близкой добычи, часто и взахлеб затявкали скорострельные зенитные пушки. Аркадий вслепую бросил машину на плоские крыши станционных строений и, почти коснувшись их, взмыл вверх. За спиной коротко простучал пулемет стрелка-радиста. Луч погас.

— Молодец, Миха! Молодец!

«Голубая двадцатка» буревестником пронеслась над пылающей долиной и курсом на восток растворилась в ночи. Пробив облака, они долго еще наблюдали, как сквозь мрачную толщу их сочится знойное зарево: пурпурное пятно разливалось по белым пышным валам и трепетало, жило, то светлея, то затухая. Удовлетворенные успехом, они подтрунивали друг над другом.

— А кто-то весь боекомплект на какой-то барахляный прожекторишко ухлопал, — с серьезным видом говорил Аркадий. — Слышу за спиной, будто цепами хлеб молотят. Немцы тому человеку персональный счет предъявят за разбитые стекла, зеркала и попорченные механизмы.