Читать «Цивилизация — кто будет ей фоном?» онлайн - страница 7

Наиболее ясным случаем возникновения и существования "цивилизации—высокой культуры" на монорелигиозной основе считают ислам. Но не все просто и здесь. Не кто иной, как Шпенглер, обосновал возможность трактовать феномен ислама по-другому, рассматривая его вместе с византийским православием на правах форм самораскрытия единой "высокой культуры". При таком описании история христианства на Ближнем Востоке обнаруживает замечательное сходство с судьбой буддизма в Индии: и там и здесь одна из туземных религий цивилизации постепенно утрачивает позиции в исконном ареале своего возникновения и расцвета, отступая за его пределы. Параллелизм усугубляется включением образов Будды и Иисуса соответственно в каноны индуизма и ислама. Но на фоне тысячелетнего индуистско-буддийского симбиоза жесткая конфронтация православия и ислама, пытавшихся контролировать ближневосточную цивилизационную платформу, демонстрирует все то же принципиальное стремление цивилизаций Запада быть в каждую эпоху маркированными единым или лишь незначительно варьируемым видением сверхчувственной реальности, которое они признают за "свое", прочие либо отвергая, либо, при самой большой терпимости, принимая как этнографическую или психологическую экзотику. Так это остается даже и сейчас, когда Евро-Атлантика входит в пору постмодерного культурного всесмешения.

Как видим, отношения между религиями — картинами устроения Града Небесного и "цивилизациями—высокими культурами" как попытками строительства ареально самодовлеющего Града Земного неоднозначны и подвижны. Потому вульгаризаторским выглядит стремление С. Хантингтона преподносить любые религиозно мотивированные или религиозно рационализированные распри под этикеткой "цивилизационных столкновений".

В конечном счете мы не можем не прийти к парадоксальному заключению: хотя в каждый период своего зрелого существования "цивилизация-высокая культура" выступает как тип духовности и социальности, подведенный под религиозно или квазисекулярно трактуемую сакральную вертикаль, однако непрерывность бытия цивилизации не требует в качестве предпосылки ни неизменности социального устройства, ни постоянства сакральной маркировки. Меняются во времени маркирующие воззрения, ценности и институты. Цивилизация — оплот католицизма становится очагом секулярного либерализма ("религии професса") и на 20 лет родиной национал-социалистического мирового проекта. Земля Будды разочаровывается в буддизме. Метрополия восточного христианства преобразуется в геополитическую "твердыню" ислама, а Святая Русь, объединявшаяся вокруг Белого Царя, оборачивается заветным "отечеством пролетариата всех стран". Важна не та или иная маркировка как таковая, но сама авторитетная маркированность народа или группы народов, поддержанная долгосрочным геополитическим строительством, за ареальной "оградой" которого тип духовности и социальности выявляет свой потенциал спонтанной эволюции, не прекращая, однако, "облучать" своим меняющимся воздействием соседние, духовно, социально и геополитически менее "специализированные" группы народов.