Читать «Царская дыба (= Государева дыба)» онлайн - страница 134

Глава 5. Цена слова

Нислав сидел на крыльце, жмурился на солнышко и краем глаза наблюдал, как Зализа, прогуливаясь по двору, играет своей булатной саблей, описывая вокруг сверкающие круги, обрывая их в стремительные выпады, а то, подойдя к сметанному близ ворот стогу, принимался подрубать самым кончиком выпирающие во все стороны травинки.

Расставленные вокруг двора, задними стенами на улицу, сараи, конюшни, скотные навесы, рубленные склады хорошо гасили городской шум, и было слышно, как клинок со свистом режет воздух. Дворня на всякий случай попряталась по углам, лошади и свиньи перестали издавать всякие звуки, словно предвкушая — а на ком пожелает опробовать опричник острие круто изогнутого оружия.

Барин нервничал. Больше недели в Москве, а к царю так и не позвали. Хотя и по службе стыдиться нечего, и рубежи крепки, и крамолу раскрыл. Не привык, видать, еще к службе. Нислав, прежде чем гикнуться в эти времена, успел отработать в патрульно-постовой службе несколько лет, и четко усвоил основной закон: сделаешь чего хорошего, никто не заметит. Нашкодишь — вызовут к начальству и вставят пистон. Потому и понимал, что нервничает командир зря. Раз не вызывают — значит довольны, все хорошо.

— Едут, едут! — закричали откуда-то с чердака, и внезапно засуетились подворники, кинулись к воротам, скидывая тяжелый засов.

Опричник вложил саблю в ножны, отошел к бадье, в которой грелась вода для скота, зачерпнул обеими ладонями, плеснул себе в лицо:

— Хорошо!

Андрей Толбузин влетел во двор в сопровождении еще четырех конных, спрыгнул на утоптанную землю, небрежно отшвырнув поводья:

— Уф, получилось! Сказывал я сегодня государю и про крамольника твоего, и про тебя. Ты уж не обессудь, Семен, но про бой огненный, что боярин супротив войска конного учинил, пришлось пересказать. Потешил я Ивана Васильевича этим, потешил… Завтра видеть тебя желает. Уф… Ну, чего здесь паришься? В трапезную пошли.

Они вошли в дом, в обширную пустынную комнату с длинным столом. Зализа сел рядом с боярином, провел рукой по скатерти:

— Не потчует никто… Ты пошто по сей день не женился, Андрей?

— Не жалует этого государь, — сморщившись, мотнул головой боярин. — Ой, не жалует в своей избранной тысяче. Хочет, чтобы думы все только о Руси были, а не о гнезде своем.

— А как же мне подарок к свадьбе прислал?

— Ну, сравнил, — Толбузин стряхнул с плеч шубу. — Ты где? На рубежах дальних. Только и слышно, то свенов побил, то ордынцев ливонских, то, вот, епископа ощипал. Про супругу ничего неведомо, а про подвиги постоянно вести приходят. Потому и позволяется многое. А здесь: весь на виду, как уж на крыше. Слабости никакой не спустят. Тут же царю на шепчут.

— А правду говорят, — подал голос Нислав, — что царь Иван Грозный чуть не каждый день людей казнил или пытал вся…

Закончить фразу ему не удалось, поскольку пришедшаяся в ухо оплеуха опрокинула его со скамьи, под ребра пришелся пинок ноги, в воздухе сверкнула сабля.

«Убьют», — понял милиционер, проклиная свой невоздержанный язык, и скребя пол ногтями, пытаясь отползти назад, подальше от занесенной Зализой сабли.