Читать «Хроники Оноданги: Душа Айлека» онлайн - страница 62

— Да у тебя и размер, наверное, не тот. Это 39.

— А я газеты напихаю, Елизавета Пална. — Редькина быстро заговорила и не красивые с короткими ресницами глазки осветились внутренним нежным светом. Она была из тяжелой семьи и Лиза сама отдавала ее матери свои старые зимние ботинки. Но за всю свою школьную жизнь Редькина ничего не украла. И что сейчас… Лиза впихнула туфли Редькиной обратно. Они пошли, спотыкаясь по застывшему морю.

— Что это? Что это? Смотрите Елизавета Пална. Краны идут! Краны идут! — закричала Редькина.

Два Ивановца держали не меньше 50-ти. Сложенные стрелы подпрыгивали в упорах. Они остановились. Зарылись в гравийную дорогу. К ним сразу побежали люди. Побежала и Лиза с Редькиной. У Лизы опять появилась надежда.

Шершавкин пошевелился. Поискал рукой Лизу. Племянница взбежала пальчиками по его ладони и охватила запястье.

— Дядя. Сколько нам еще здесь сидеть?

Шершавкин лежал на животе. Перевернуться не мог. Кровать бабушки лежала не прямо. Задние ножки ушли вниз и придавили ноги. Не сильно. Но шевелиться без нужды совсем не следовало. Лизе нормально, а Шершавкин человек взрослый и представляет себе сколько над ними неуравновешенных каменных тонн. Им дай волю. Раздавят не помилуют.

— Не долго, кнопка. Слышишь? Шумят.

Шершавкин ничего такого не слышал, но как первостатейный махинатор знал точно. В реальности главное иллюзия. Если иллюзия реальна значит реальность не иллюзорна. Как то так. Будто горячий блин с ладони на ладонь перекидываешь.

— Сейчас уже наверное из Москвы корабли к Сахалину идут.

— Из Москвы.

— А то… Ты думаешь, что… Я же депутат.

— Тебя еще не выбрали. Мама сказала.

— Мама… Больно много она знает.

— Она завуч.

— А я не знаю. Я то лучше всех это знаю.

— Поэтому сбежал? — неожиданно серьезно спросила Лиза.

— Может… Как вариант.

— Слабак… Она же тебя любит.

Шершаыкин закашлялся.

— Пыли здесь… Надо будет когда выберемся. Метлу из титана на Уралвагонзаводе сконструировать длиной с трассу Читой-Хабаровск. Так вот значит. Рассказать тебе как оно дальше будет?

— Расскажи.

Племянница подползла ближе. Прижалась к Шершавкину. Тот немного прополз вперед. Просунул нос между решетками кровати. Уперся. Так легче было держать голову и начал.

— Значит… — облизал Шершавкин начавшие черстветь губы. — Проснулся президент сегодня в Спасской Башне. Ну туда-сюда. Куранты завел..

— Так это президент делает? И на Новый Год?

— Даешь, кнопа. А кто еще. Не гномы же?

— Вообще то я думала — это специальный человек делает. Часовщик.

— Не сбивай. Значит туда-сюда. Это фамилия японского посла. Пришел. Говорит. Землетрясение у вас на Сахалине, господин президент. А сам от страха свои деревянные сандалеты вместо ног на руки одел. Стучит в них с мысли сбивает. А мысль у нашего президента хоть и одинокая, как Синицина Татьяна из второго подъезда, но великая. Как бы родину нашу родную перед япошкой не посрамить и быстрей его спровадить. В самый ненужный промежуток приперся. Между стаканом и стаканом. Туда Сюда лепечет. Может помощь вам какая нужна. Может Геркулес не кашу а самолет вам послать или гейшеотряд постоянной готовности. И все с ухмылочкой такой знаешь. Ну ты знаешь. Как трудовик дядя Сема Вострецов на косые табуретки смотрит. И это нашему президенту. Утром. В самый непоходящий промежуток. Восстал Борис Николаевич с кожаного кресла в одном пиджаке и трех галстуках. По семейному. Берет вазу дорогущую. Хрясь ее об пол. Потом указ со стола о повышении пенсий ветеранам походов генерала Скобелева в Бухару. Хрясь. Напополам. Ножкой приставной по полу стучит. Ты мне туда сюда. Это не фамилия. Это я плохие слова маскирую. Ты мне. Гаранту и великой державы такое. Подачки. Да ты знаешь туда-сюда. Это уже фамилия. Да знаешь ты что такое Россия. Русь Матушка. Пролежень мировая от Калининграда до Владивостока. Хрясь. Это Борис Николаевич за лепнину золотую на стенах принялся. Зубами грызет. Старается. Ошметки на пол сплевывает. Да мы. Да нам. За величие наше несравненное. Ничего не жалко. Все отдадим. Ничего не пожалеем. Чтоб подачки ваши буржуйские. Медвежий Бор. Вот вам а не Медвежий Бор. Еще чего. Сами справимся. Хрясь. Это Борис Николаевич. Туда сюда именным своим портретом с Майклом Джексоном наградил. И Георгиевской залы не потребовалось. Прямо в кабинете на шею одел. Туда Сюда с портретом на бритой башке убрался посрамленный. Только Борис Н колаевич к сейфу подкрался. Где в ядерном чемоданчике мерзавчик заветный, а тут председатель Государственной Думы на Жириновском въезжает. Тормозит Владимира. Из Вольфовича выходит.