Читать «Хроника великого джута» онлайн - страница 229

Он же:

По оврагам и по скатам Коган волком рыщет, Залезает носом в хаты, Которые чище. Глянет влево, глянет вправо, Засопит сердито: «Выгребай-ка из канавы Спрятанное жито!» Ну а кто поднимет бучу – Не шуми, братишка: Усом в мусорную кучу, Расстрелять, и крышка. Чернозем потек болотом От крови и пота.

И еще он же – о классовых врагах:

Их нежные кости сосала грязь, Над ними захлопывались рвы. И Подпись под приговором вилась Струей из простреленной головы.

Странно, что Э. Багрицкий, певец уничтожения классовых врагов, не воспел и последствия этого уничтожения.

Не только «бушующую пшеницу» освещало солнце в районах сплошной коллективизации…

Вот свидетельства того, что происходило…

…на Украине:

«Я зашел в одну из хат и окаменел. У самой стены на деревянной лавке лежал почти высохший ребенок лет пяти-шести, над ним склонилась мать, держа в руке нож, и с трудом старалась отрезать ему голову. Нож и руки были в крови, ребенок конвульсивно дергал ногами. На миг я уловил ее взгляд, она смотрела на меня, но вряд ли видела, ее глаза были сухие, лишены всякого блеска и напоминали глаза мертвеца, которому еще не закрыли веки… Через час мы вошли в эту хату, чтобы зафиксировать и этот случай людоедства, но увидели упомянутую мной женщину лежавшей на земляном полу вверх лицом с открытыми мертвыми глазами… К груди она прижимала отрезанную головку ребенка».

…на Кубани:

«…Там престрашный голод, люди людей едят, много и много мрут, а остальные идут, отрезают от них мясо и едят… А мрут так, что где идет, там упал и умер; ховать некому, и валяется до тех пор, пока там же сгниет, и только кости валяются, как было с лошадьми, а теперь с народом».

…в Приазовье:

«…в течение многих часов ехал на автомобиле, направляясь к северу. Машина шла по дороге, заросшей высокой травой, потому что давно уже никто тут не ездил. Улицы сел и деревень заросли бурьяном в рост человека. Проезжие не обнаружили в селах ни одного живого существа: в хатах лежали скелеты и черепа, нигде ни людей, ни животных, ни птиц, ни кошки, ни собаки. Все погибло от интегрального голода».

Но вернемся к стихотворцам.

В. Луговской:

За сорванную посевную             и сломанные его труды Совсем небольшая плата –             затылок Иган-Берды.

(1932)

Б. Корнилов:

Как молния, грянула высшая мера, клюют по пистонам литые курки, и шлет председатель из револьвера за каплею каплю с левой руки… И это не красное слово, не поза – и дремлют до времени капли свинца, идет до конца председатель колхоза, по нашей планете идет до конца.

(1932)

Д. Кедрин:

Потерт сыромятный его тулуп, Ушастая шапка его, как склеп; Он вытер слюну с шепелявых губ И шепотом попросил на хлеб. …Тогда я почуял, что это – враг, Навел на него в упор очки, Поймал его взгляд и увидел, как Хитро шевельнулись его зрачки. …И если, по грошику наскоблив, Он выживет, этот рыжий лис, – Рокочущий поезд моей земли Придет с опозданием в социализм. Я холодно опустил в карман Зажатую горсточку серебра И в льющийся меж фонарей туман Направился, не сотворив добра.

(1933)