Читать «Хранитель Реки» онлайн - страница 194

Короче, выставочный день шел бодро. Случилась даже еще одна продажа: за десять тысяч рублей ушла пейзажная акварель. Очень милая, очень профессиональная. Будет, несомненно, радовать глаз. Но не сердце.

Поэтому отдал ее Ефим Аркадьевич без какого-либо душевного сожаления. Просто хороший товар.

Кроме того, неплохо уходили недорогие принт-копии – за первый день сразу четыре штуки. Продукт, как уже упоминалось, был создан хитроумным Береславским, чтобы, как всегда, убить не менее двух зайцев. И денежек заработать – продавались-то они никак не в минус, и промотировать светлое имя Оглоблина, поскольку картинки покупались для того, чтобы зависнуть на стенах, где их могли увидеть самые разные люди.

И еще, раз уж Ефим решил делать Оглоблина дорогим художником, должны были быть доступные по цене вещи, чтобы не обижать тех, у кого пока не хватало средств на покупку оригинала. Все принт-копии были номерные, тиражом не более двадцати экземпляров и подписанные собственноручно великим Оглоблиным.

Ближе к вечеру вернулись покупатели «Красоток». У Ефима до их прихода еще была надежда, что ребята погорячились.

Но что есть, то есть.

Он лично завернул картину в пузырчатую пленку, склеил края пленки скотчем.

– Поаккуратней с ней, – не удержался профессор от рекомендаций. – На прямом солнце висеть не должна. И воздух в комнате должен быть нормальной влажности.

– Все учтем, – пообещала девушка. И неожиданно весело улыбнулась: – Мы ведь теперь ее не меньше вашего любим.

Разоблаченный, Береславский слегка засмущался. Более того, ему даже стало немножко неловко, что ребята платят такую революционную цену. Но, конечно, не настолько неловко, чтобы вернуть часть денег покупателям.

Забегая вперед, скажем, что совесть могла не мучить Ефима Аркадьевича.

Благодаря таланту художника – и, конечно, таланту промоутера, куда уж без Береславского – цены на «раскручиваемого» автора после выставки росли с фантастической скоростью: уже к концу года «рекорд трассы» составлял триста пятьдесят тысяч рублей, а такие уникальные работы, как «Красотки», стоили еще дороже. Все это, к сожалению, не означало, что за картинами Оглоблина скопились очереди, а в карманы Береславского потек золотой дождь. Однако появилась первая прибыль, а Оглоблин стал получать небольшие, но ранее не обещанные и потому особо приятные проценты с продаж.

Был и еще один результат. Побочный, так сказать, и для Ефима Аркадьевича не очень желательный. Буквально каждый день его телефоны – и сотовый, и рабочий – наполнялись голосами страждущих художников, мечтавших увидеть Береславского своим собственным промоутером. Ефим отвечал, объяснял, укорял, злился, впадал в бешенство – ничего не помогало, творческий народ, неизвестно где узнавая телефонные номера, звонил и звонил: слава о волшебнике от рекламы, делающем живописца знаменитым, явно опережала истинные события.

Впрочем, все это было впереди.