Читать «Халулаец» онлайн - страница 58
Павел Владимирович Селуков
Подумав все это, Женя вошел в автобус и мужественно прошагал мимо девушки, рядом с которой было свободное место. Потом Женя немужественно прошагал обратно и на него сел. Это было странно и бессмысленно, потому что в автобусе было еще шестьдесят три свободных места (всего в автобусе было шестьдесят восемь свободных мест, но три заняли две сорокасемилетние бабушки). Девушка сидела у окна и по совместительству в него смотрела. У нее был круглый затылок, о котором мне больше нечего сказать. И оттопыренные ушки. Про ушки скажу. В Японии оттопыренные ушки считаются признаком чувственности, и Женя об этом знал. Женя любил чувственность вне зависимости от пола, особенно в женщинах. Автобус тронулся. Поехали.
«Башня смерти». Советский дистрофический классицизм. Построена за год до смерти Сталина. Гнездо НКВД. Она, конечно, не по пути, но Женя о ней думал, потому что в Перми не так уж много зданий, о которых можно подумать в историческом ключе. Говорят, в старые времена на месте «Башни смерти» стояла изба, в которой жил Малюта Скуратов, когда поругался с Иваном Грозным. Начиная с 1952 года в «Башне смерти» расстреливали пермяков и гостей города. Наиболее часто тех и других расстреливали по воскресеньям, чтобы в понедельник рабочие могли замуровать трупы в стены. Еще с этой «Башни» сбросился политзаключенный, которого энкавэдэшники затащили наверх и сказали: «Кто не прыгнет, тот фашист!» И заключенный прыгнул, потому что все равно бы сбросили, а так хотя бы не фашист. Последняя история носит фольклорный характер. А в остальном — очень историческое здание. Сам Сталин хотел приехать в «Башню смерти», но не успел. Умер на даче, как дурак.
Подумав все это, Женя откашлялся. Девушка повернула круглый затылок к окну. Пригляделась. Отметила высокие скулы, волевой подбородок, широкие плечи. Васильковые глаза писателя произвели на нее влажное впечатление. Женя тоже смотрел. Женя тоже был не без греха. Наконец он колыхнул губами:
— Привет.
— Привет.
Девушка вымученно улыбнулась. На щеках проступили ямочки. Не такие ямочки, когда вилкой мимо пасти промахнулся, а такие, когда Господь приуготовил.
— Меня Женя зовут. Ты в Окуловку едешь?
— В Окуловку. Таня.
Девушка протянула руку. Женя пожал узкую ладонь. Она была жутко холодной и липкой. Парень пригляделся. В Таниных глазах была не поволока. Они были затуманены кайфом. Девушка тоже пригляделась и поняла, что он все понял. А Женя понял, что она поняла, что он понял. А она поняла, что он понял, что она поняла, что он понял. Я так до бесконечности могу. Суть в том, что между молодыми людьми произошло сближение.
Первым колыхнул губами Женя:
— Героин?
— Да. Перекумаривать еду.
— Одна?
— Одна. У нас там дача, но никто не ездит. Бабушка с дедушкой умерли, а родителям плевать.
— Ясно. Какая доза?
— Треть.
— Сколько?
— Два раза в день.
— Ты там умрешь.
— Пускай. Не могу больше.
— Я раньше жрал.
— Серьезно?
— Да.
— И как слез?
— Пил. Полгода примерно.