Читать «Флотские будни» онлайн - страница 2

I*

а

то аппаратурой, аккумуляторы, катушки проводов. Матросы из команды погрузки — их было всего три человека, — кряхтя, сгибаясь под тяжестью нош, медленно перетаскивали грузы на буксир. Бросив мешки в трюм, они с тревогой посматривали на вершины голых скалистых сопок, где собирались курчаво-дымчатые шапки туч.

От группы оживленно беседующих радистов отделился невысокого роста паренек,Плечи у него квадратные, подбородок чуть раздвоенный, брови вразлет, а глаза — большие, серые и чуть-чуть удивленные.

— Подсобим, ребята, «грузчикам»! — предложил он.

—- Брось, Костя! — пробасил его товарищ Федор Кислицын, —Не наше это дело. Мы — пассажиры. Успеем еще хлебнуть горя на этой лайбе.

— Как это «не наше»?—вскинул брови Константин Гордиенко. — Очень даже наше!

Матрос снял бушлат, аккуратно устроил его па придорожный кустик, затем бросил на бушлат бескозырку. Не спеша, вразвалочку зашагал к трапу буксира.

— Руку сорвешь, чудак! — услышал Костя бро

шенное кем-то вдогонку. Раздался за спиной одинокий смешок. А потом тот же голос добавил: Ради

сту больше трех килограммов поднимать не положено!

Гордиенко тем временем подошел к матросам, занимавшимся погрузкой, широко улыбнулся, спросил:

; — Берете в свою артель? • '

— Давай, давай! — ответил Косте старшина 2 статьи.— И дружков своих приглашай.

— Собираются!^:—уверенно ответил Костя, бросив взгляд на группу радистов, над которой по-прежнему вился ровный дымок от папирос. Матрос взвалил на спину тяжелый мешок с цементом и уверенно ступил на шаткие, гнущиеся доски трапа,.

Возвращаясь с буксира на пирс, Гордиенко с радостью заметил, что от группы куривших " радистов отделился Федор Кислицын. Затем не выдержал второй, третий... Последним взялся за тюки с грузом матрос, остривший насчет опасности «сорвать» руку.

Начал моросить дождик. «Навались! Навались!» — слышались веселые голоса. Разгоряченные, с влажными лицами, люди быстро преодолевали расстояние от пирса до буксира. В трюме, кубрике, в ходовой рубке, укладывались грузы. Боцман со своими помощниками тут же надежно крепил их —знал, от океана поблажек не будет.

Когда Костя Гордиенко бережно опустил последний: аккумулятор, а затем, отбросив со лба прядь мокрых волос, выпрямился, на палубе не было ни души. Дождь лил словно из ведра. Прыгая через лужи, матрос добежал до кустика, взял промокший бушлат, надел бескозырку и медленно пошел' под навес. На душе было светло и радостно.

Трое штормовых суток провел Константин Гордиенко на «Сто первом». Посерел, осунулся. Почти совершенно ничего не ел из-за проклятой качки. Бывали, правда, минуты затишья — казалось, уставал океан. Тогда-то доставал радист из кармана сухарик, торопливо жевал его—-вот и вся пища. Но зато в минуты тревоги, когда начинали метаться по палубе, сорванные-волной грузы, Костя первым поднимался со своего рундука и, карабкаясь вверх по трапу, спешил навстречу опасности. Вслед за ним поднимались и другие радисты. Возвращались они промокшие, иной раз в синяках, ссадинах, и снова валились на рундуки.