Читать «Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи» онлайн - страница 163

От внимательного взгляда Веблена не укрылись и совсем другие общества. Полинезийцы, древние исландцы и японские сегуны также жили в доиндустриальную эпоху, но в этих случаях наличие праздного класса было заметно невооруженным глазом. Не стоит думать, что его представители бездельничали. Напротив, зачастую они были самыми занятыми участниками группы. Другое дело, что "работа" их по сути своей была хищнической — богатства свои они присваивали силой или хитростью и не проливали пот в процессе производства необходимых благ.

Несмотря на то что праздные классы лишь забирали, не давая ничего взамен, они делали это с полного одобрения остальных. Упомянутые общества не только могли позволить себе содержание непроизводительного класса, но и не стеснялись выказывать ему свое восхищение. Те, кому удавалось забраться на вершину пирамиды праздности, не только не вызывали обвинений в расточительности или вредительстве, но и считались образцами силы и целеустремленности.

Следствием был заметный сдвиг в отношении к труду как таковому. Пристрастие праздного класса к силовому присвоению продуктов чужого труда стало восприниматься как оправданное и даже благородное. И наоборот, обычный труд отныне сопровождала печать стыда и смущения. Классические экономисты полагали, что неприязненное отношение к труду сопровождает людей всю их историю, Веблен же винил в сложившейся ситуации хищнический дух нового времени: общество, где в почете грубая сила, вряд ли способно по достоинству оценить пот и прилежание.

Какое отношение все это имело к Америке или Европе? Самое прямое. По Веблену, современный человек совсем недалеко ушел от своих предшественников — варваров. Бедняга Эджуорт наверняка содрогнулся бы от подобного взгляда, ставившего воинов, вождей, лекарей, храбрецов, а также полчища простых людей, боявшихся даже рот открыть, на место его машин счастья. "Дикарская жизнь с царившими тогда порядками, — писал позже Веблен, — явилась заведомо наиболее протяженной и, пожалуй, самой изнурительной фазой культурного развития за всю историю человечества; в силу преемственности людская природа по сей день есть и всегда будет оставаться дикарской".

Итак, современная жизнь напоминала Веблену о прошлом. Праздный класс сменил свои занятия, усовершенствовал методы достижения цели, но сама цель — захват произведенных другими продуктов — осталась той же. Конечно, о захвате трофеев или женщин речь уже не шла — настолько далеко человечеству от варварского состояния уйти удалось. Но погоня за деньгами шла нешуточная, и демонстрация обладания ими, нарочитая или максимально изысканная, стала современным подобием вывешивания скальпов у входа в вигвам. Праздный класс не просто следовал древним хищническим традициям, но и поощрялся в этом — ибо сила отдельно взятой личности по традиции вызывала восхищение. В глазах общества члены праздного класса до сих пор были больше других похожи на воинов-героев и вселяли страх — а значит, остальным ничего не оставалось, как слепо копировать повадки лучших представителей своего народа. Все, от рабочих до среднего класса и капиталистов, посильно старались продемонстрировать свою хищническую удаль, прибегая для этого к показным тратам, а если быть точнее — к показному пусканию денег на ветер. Веблен пояснял: "…чтобы пристойно выглядеть в глазах общества, необходимо подходить под некий несколько неопределенный, принятый в обществе уровень благосостояния, точно так же как на ранней хищнической стадии варвару необходимо было подходить под принятый у племени уровень физической выносливости, ловкости и владения оружием". Сходным образом современные люди не только стремились выглядеть совершеннее в глазах других, но вместе с тем "инстинктивно" ощущали пренебрежение, сопровождавшее более мирные пути зарабатывания на жизнь, например труд.