Читать «Феноменология текста: Игра и репрессия» онлайн - страница 28

No! I am not Prince Hamlet, nor was meant to be; I am attendant lord, one that will do To swell a progress, start a scene or two…

(158)

(Нет, я не Гамлет, этому не быть! Я лишь один из свиты, нужный для завязки…)

(159)

Сущность Пруфрока — пустота, неспособная на самоосмысление, внутренний хаос, который возникает в начале стихотворения в бессмысленных нагромождениях реалий ночного города и в образе городского тумана.

Однако Пруфрок — не только герой стихотворения. Он — романтический художник, создающий «любовную песню». Элиот, как мы помним, раскрывает нам практику сочинения романтических произведений. В ее основе лежит отрицание действительности, ибо романтический художник лишен целостного видения мира, понимания его смысла. В сознании Пруфрока все распадается на отдельные, неконцептуализируемые, не связанные друг с другом фрагменты: мир вокруг него и даже окружающие его люди. Соответственно в поисках внутренней опоры романтик обращается к своему «я», и в этой ситуации творческий процесс может быть его хаотичным и импульсивным самовыражением этого «я». Но внутренний хаос Пруфрока не находит, да и не может вообще найти для себя адекватной формы. Пруфрок внезапно восклицает: «It is impossible to say just what I mean!» (17) (Невозможно высказать то, что я имею в виду!). Его произведение так и останется ненаписанным.

В ранних текстах Т. С. Элиота критическая стратегия еще только складывается. Она принципиально усиливается уже в текстах его второго поэтического сборника («Стихотворения»), к которому принадлежит «Суини среди соловьев».

«Суини среди соловьев»: предметы и концепции

Thomas Stearns Eliot

Sweeney Among the Nightingales

ώμοι, πέπληγμαι χαιοίαυ πληγήν έδώ Apeneck Sweeney spreads his knees Letting his arms hang down to laugh, The zebra stripes along his jaw Swelling to maculate giraffe. The circles of the stormy moon Slide westward toward the River Plate, Death and the Raven drift above And Sweeney guards the horned gate. Gloomy Orion and Dog Are veiled; and hushed the shrunken seas; The person in the Spanish cape Tries to sit on Sweeney's knees Slips and pulls the table cloth Overturns a coffee-cup, Reorganized upon the floor She yawns and draws a stocking up; The silent man in mocha brown Sprawls at the window-sill and gapes; The waiter brings in oranges Bananas, figs and hothouse grapes; The silent vertebrate in brown Contracts and concentrates, withdraws; Rachel née Rabinovitch Tears at the grapes with murderous paws; She and the lady in the cape Are suspect, thought to be in league; Therefore the man with heavy eyes Declines the gambit, shows fatigue, Leaves the room and reappears Outside the window, leaning in, Branches of wistaria Circumscribe the golden grin; The host with someone indistinct Converses at the door apart, The nightingales are singing near The Convent of the Sacred Heart, And sang within the bloody wood When Agamemnon cried aloud, And let their liquid siftings fall To stain the stiff dishonoured shroud.