Читать «Фёдор Черенков. Самый нормальный в футболе» онлайн - страница 11

1988 год. Московский динамовец Александр Бородюк догоняет днепровца Евгения Шахова благодаря хет-трику в матче последнего тура с уже выбывшим из высший лиги "Кайратом" (4:3).

Европейская "серебряная бутса" Олега Протасова за 35 голов в 1985 году — вообще классика жанра.

И ничего, никто не умер.

Федя по натуре был немножко другой, наивный футбольный Махатма Ганди, а что общего со всеми, порой проявлялось обнаженно, как нерв.

Еще одна долгая его печаль — подпись под письмом, приведшим к снятию Бескова.

Это произошло по окончании сезона-88. Константин Иванович по обыкновению задумал новую чистку. С той разницей, что до этого просеивал заслуженных порционно, отправляя на пенсию или в другие команды Самохина и Мирзояна, Романцева и Гесса, Гаврилова, Шавло, Сочнова, Сидорова... На этот раз, впервые оказавшись за чертой призеров, Бесков перед отпуском оставил начальству список из восьми игроков основного состава, с кем намеревался расстаться. А это уже не три товарища — целый коллектив, и Константин Иванович переоценил силы. Команда восстала и была поддержана Дедом — Николаем Петровичем Старостиным, противоречия которого с княжившим динамовцем после смерти брата Андрея Петровича сглаживать было некому. Начался сбор подписей против главного тренера, и Федор, которого в "расстрельном списке" не было, принял сторону большинства ребят. 68-летнего Бескова сняли с уничижительной формулировкой "в связи с затянувшимся пенсионным возрастом".

Жизнь показала, что в спортивном отношении выбор проигрышным не стал: приглашенный на мостик Романцев в первом сезоне привел команду к золотым медалям, а дальше стал самым успешным тренером в истории "Спартака". И к Черенкову отнесся бережнее, может быть, остальных, но Федор простить себе той подписи долгое время не мог.

Впрочем, не подпиши он письмо, тоже мучился бы — бывают иногда такие дилеммы. Жизнь каждого в какой-то момент мучает-проверяет, ставя в ситуацию невозможного выбора — скажем, между сердцем и долгом. В спорте такая развилка — явление более частое. Ведет тебя тренер, с руки кормит, но в какой-то момент упираешься в потолок и надо уходить, чтобы двигаться дальше, — предательством это будет или нет? Или друг в одиночных видах, с кем тренировались и пуд соли съели, — его вдруг приходится на отборе оттеснить, обойти, обхитрить.

Умом понятны законы жанра, и на практике можно переступить, важно дальше — выжечь из памяти, заиграть, решить полюбовно. Но есть люди, ничего не могущие поделать с просыпающимся внутри тоненьким голоском.

Бесков рассмотрел, вывел в люди, расставил партнеров. Позволял на поле больше, чем другим, держал джокером в непрекращавшемся споре с "Динамо" самого Лобановского, где каждый из двух великих считал свою модель игрой будущего. И, что интересно, в разной временной перспективе оба были правы: вслед за всепобеждающим агрессивным атлетизмом вдруг появилась играющая сборная Испании, пятилетку перекатывавшая мяч так, что не могли отобрать. Невозможный для многих Бесков с пониманием относился к Фединой учебе в техническом вузе и однажды отпустил на экзамен в день игры с киевским "Динамо".