Читать «Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана» онлайн - страница 178

Кровавое солнце медленно клонило к горизонту, освещая все вокруг зловещим светом. В расщелинах угрюмых скал жалостливо завывал ветер, словно скорбел по афганским солдатам, погибшим в неравной схватке с врагами.

Командование приняло решение заночевать в седловине, чтобы на следующий день, рано утром начать последний этап операции, блокирование и уничтожение душманского гнезда.

Отлежавшись, получив необходимую дозу лекарств, Сахиб почувствовал себя лучше. Об этом говорили его глаза, еще совсем недавно тоскливо-задумчивые, а сейчас искрящиеся каким-то внутренним светом.

— Посиди со мной, — попросил Сахиб. Опершись на локоть он пристально посмотрел на меня и, увидев, что я готов его слушать, продолжал:

— Ты знаешь, чего я больше всего боюсь?

И не дожидаясь моего ответа, сказал:

— Больше всего я боюсь погибнуть, так и не отомстив убийцам моей семьи. Понимаешь, мне сегодня стало страшно от того, что я мог умереть, так и не выполнив клятвы, которую дал на могиле отца, — он задумчиво смотрел в темноту мгновенно наступившей горной ночи, перебирая пальцами разноцветные зернышки четок…

— Добравшись на родину, я устроился работать в городе, заработанных денег стало хватать не только для уплаты налогов и долгов, но и для учебы брата. Первые письма, написанные им, сам я прочесть не мог, в этом мне помогали друзья, такие же, как я рабочие.

Позже они научили меня письму, и я сам стал переписываться с братом. Последнее письмо от него я получил незадолго до Апрельской революции. Он писал, что власти приняли новый закон, по которому детям крестьян и простых рабочих учиться в лицеях запрещено, что его ждет возвращение в кишлак и, в конце — концов, повторение пути, пройденного отцом. Я сразу же ему ответил, что направляется пока едет домой, а через некоторое время я приеду навестить родителей и заберу его с собой. От него вестей больше не было, да и не до этого было. Все вокруг закрутилось, завертелось. Всех словно обухом по голове ошарашило известие, что шах Дауд низвержен, и что вся власть перешла в руки новой партии, которая называлась народной. Я, как и большинство рабочих хлопкоперерабатывающей фабрики, имел лишь смутное представление о НДПА. Но помогать ей начал с первых дней революции. Сначала выполнял незначительные поручения нашего фабричного комитета, был связным, охранял один из первых партийных комитетов в Кабуле. С оружием в руках помогал становлению новой власти. По рекомендации своих фабричных товарищей вступил в НДПА. Вскоре партия направила меня в народную милицию. Командовал небольшим отрядом. Никогда не забуду тех дней, которые провел в вашей стране. Учился я в Харькове, — при воспоминаниях об учебе в Союзе, голос его теплеет.

— После учебы меня направили в провинциальный центр, для укрепления аппарата создающегося царандоя. С волнением надел свою первую офицерскую форму, хотел обрадовать отца с матерью, — с горечью сказал Сахиб и замолчал. Стало слышно, как где-то далеко в долине плачут шакалы да завывает в скалах ветер.