Читать «Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана» онлайн - страница 171

— Проводник интересуется, почему вы не плотно закрываете люки, — перевел он, указывая на кусочек голубого неба, застрявший между приоткрытым люком и броней боевой машины.

Бойцы заулыбались, удивленные таким вопросом. Пока я раздумывал над тем, как же попонятнее растолковать афганцам нашу маленькую военную хитрость, раздался уверенный басок сержанта Швелева:

— Это для того, чтобы при попадании кумулятивной гранаты в корпус бронетранспортера не возникало избыточного давления. Это, конечно, на крайний случай. А вообще-то мы с минами и гранатами стараемся не встречаться, уж больно неприятные знакомцы, — закончил он под смех ребят.

Когда Сахиб перевел афганцам слова Володи Швелева, те удивленно зацокали языками и постарались сесть подальше от борта.

— По-моему они поняли только часть из того, что я сказал, — произнес улыбаясь Сахиб и принялся объяснять им снова, резко жестикулируя руками. Проводники успокоились и прикорнули вновь, не обращая внимания на тряску.

Привал решили сделать сразу же за перевалом. Из остановившихся на обочине дороги машин гуртом вывалили афганцы из отряда поддержки, спеша занять место на берегу полноводного канала. Мы остановились недалеко от дувала, за стенами которого во всю буйствовал сад. Близлежащий кишлак только в первый момент катался безлюдным. В проломе дувала, показалась белая чалма, затем с достоинством неся свое бренное тело, на дорогу вышел старик. Прикрыв ладонью глаза он с любопытством смотрел в нашу сторону, затем обернувшись, что-то прокричал. Тотчас из переулка, словно по команде, вышло несколько аксакалов. Посовещавшись со смельчаком, вышедшим первым, направились к нам.

Сахиб радушно поздоровался с ними, внимательно выслушал стариков. Не дождавшись пока они, перебивая друг друга, закончат говорить, начал им что-то зло выговаривать. Аксакалы слушали его молча, не перебивая.

Когда Сахиб обернулся ко мне, чтобы пересказать разговор, его не возможно было узнать. Всегда такие добрые, понимающие глаза излучали бешенство, черное, обветренное лицо перекосила глубокая морщина боли и бессилия.

— Старики говорят, что вчера в кишлаке были посланцы Черного курбаши — Гапура. Они собрали старейшин и вручили им документ, который предписал снарядить для службы в воинство курбаши тридцать джигитов с конями, продовольствием и прочей амуницией за счет кишлака. А те, вместо того, чтобы силой взашей вытурить проходимцев, выполнили требование бандитов. Нынешним утром юноши вместе с бандитами выехали в горы, — Сахиб едва сдерживался, чтобы не наговорить запуганным старикам всего того, что накипело в душе. Аксакалы, растеряв свою солидность жались к дувалу, украдкой поглядывая на разгневанного офицера.

Отправив седобородых к командиру батальона царандоя, Сахиб спрыгнул с машины и быстрым шагом, чуть не бегом направился к тополиной рощице, подальше от людских глаз.

Организовав круговое наблюдение, я пошел искать Сахиба, чтобы предложить отобедать с нами. Топольки, аккуратно высаженные заботливыми руками дехкан, только-только покрылись клейкими листочками. В рощице стоял дурманящий аромат весны и птицы, ошалев от него, пищали, чирикали, как сумасшедшие.